- Дорогу осилит идущий, - тоскливо вздохнул Ермилин.
Я удивленно дёрнулась и обернулась на парня.
Я что, разговаривала вслух?
Но унылое выражение лица Марка подсказало мне, что парень не подслушивал мои мысли, а вздыхал по поводу казавшейся бесконечной дороги. Мы шли уже минут десять, а встречающих нас автобусов еще не было видно. Будь я одна, уже давно бы начала волноваться, но тренера, которые посещали эту базу раз в году, терпеливо объясняли новичкам, что автобусы ждут на перекрестке, где дорога из щебня пересекается с асфальтом.
На горизонте уже показались первые лучи солнца, а общий шаг становился всё медленнее. Мой телефон завибрировал, когда колонна старых пазиков показалась вдали, вызвав у толпы облегченный вздох. Я достала гаджет, краем глаза замечая, что Марк рядом сделал то же самое, и открыла конверт сообщения. Несколько раз прочла текст, постаралась отогнать обдавшие тело холодные мурашки и подняла взгляд на Ермилина. Тот тоже посмотрел на меня и невесело усмехнулся.
- Ну что, низкий старт? – пошутил он.
Я испуганно моргнула, а парень хмыкнул и взъерошил волосы сонного Егора, бредущего между нами.
22
«Низкий старт» после первого сообщения Акимова неожиданно затянулся. Свои предупреждением, что начинает действовать, мужчина заставил нас нервничать и каждую минуту ждать рокового момента, но шли дни, а отец Егора каждый вечер стабильно писал: "Все в порядке. Не сегодня". Унять нервное напряжение из-за давившей неизвестности не удавалось, но и в этом был свой плюс: из-за переживаний насчет Акимовых волнения насчет адаптации в лагере ушли на второй план. Я будто и вовсе её не заметила, хотя еще дома настраивала себя на панику и огромное количество сложностей, с которыми, якобы, должны была столкнуться. Быть помощником оказалось не так сложно, тем более Марк заботливо ограждал от "активных" мероприятий, понимая, что они пугают меня больше всего, и основное время я либо занималась отчетами и бумажной работой, либо помогала руководству с рисованием плакатов и стенгазет, либо выезжала в райцентр вместе с командами, когда проходили официальные матчи.
Лагерь находился в густом сосновом бору. Жилые деревянные дома хаотично расположились на большой огороженной территории, мешаясь со спортивными площадками для тренировок, старым бассейном на широкой крыше одноэтажной бани, актовым залом и большим зданием столовой, что по своей вытянутой форме напоминало коровник. Ворота были всегда закрыты, и выезжать за его пределы можно было только по пропускам раз в неделю, либо с группами в районный центр. Я никуда уезжать и не планировала, но вечером, на третий день нашего пребывания в лагере, Марк достал нам пропуска и потащил за собой в ближайшую деревню. Как оказалось, Ермилин решил нарушить договоренность с Акимовым и заранее познакомиться с охраной, что тот приставил к нам. Я так и не поняла, как ему удалось вычислить их место пребывания, но трое мужчин, фотографии с именами которых находились в папке, действительно жили в "Листвянке" у одного из местных. Охранники были удивлены нашему визиту, но выгонять не стали. Мы познакомились и даже обменялись настоящими телефонами, чтобы в случае чрезвычайной ситуации быстро связаться, не теряя время на дурацкие шпионские игры с кнопочным раритетом.
Дни были забиты под завязку, и время летело с неумолимой скоростью. Прошло уже почти две недели лагеря, и каждый вечер Акимов стабильно присылал очередное "Всё в порядке". Напряжение спадало и появлялось отчетливое ощущение, что это "в порядке" так и продлится до самого нашего возвращения. Я сильно устала за это время от людей. Привычка всегда находиться в одиночестве стала для меня серьезным препятствием, и отсутствие возможности остаться одной – безжалостно мучило и грызло душу. Я запиралась в нашей с Олесей комнате и старалась проводить там как можно больше времени, но оставаться наедине с собой все равно удавалось не больше, чем на три часа.
Этот вечер обещал стать таким же обычным и шумным. В лагере планировалась костюмированная дискотека, и некоторые ребята, что уже закончили тренировки, бегали по территории, выбирая и готовя себе наряды. Я никуда идти не планировала, сидела у деревянного окна, сквозь которое на дубовый стол падали горящие лучи заходящего солнца, и рисовала очередную стенгазету, когда уютную тишину нарушило уведомление о сообщении. Время как раз подходило к тому моменту, когда обычно писал Виктор Сергеевич, поэтому я не ожидала ничего нового, но чужой номер телефона вызвал нервную дрожь. Во рту пересохло, а пальцы едва заметно дрожали, когда я перешла по ссылке и начала читать открывшуюся статью.