- Не сходи с ума, - я сидела, задумчиво уставившись в спокойную водную гладь, и не сразу заметила, как парень оказался рядом.
Он плюхнулся рядом со мной, примяв траву, и тряхнул мокрыми после купаниями волосами.
- Ты о чем? - уточнила, на автомате стараясь отодвинуться дальше.
Взгляд то и дело соскальзывал на забитые татуировками плечо и руку. Меня грызло странное желание рассмотреть каждый узорчик, и я с трудом сдерживалась, понимая, как неприлично это будет выглядеть.
- О шраме твоем, - неожиданно в лоб заявил Марк: - Я все понимаю, но не перегибай. Я уже все видел и креститься не собираюсь, честное слово. Или что там еще люди, по-твоему, делать должны? Сними кофту и собери волосы, или ты сейчас загоришься.
Ладони и ступни заледенели, а я даже опомниться не успела, как парень вдруг быстрым движением собрал мои волосы в высокий хвост. Ловко стянул резинку с моей руки, что от шока безвольно упала на колени, и довольно ловко закрепил прическу. Шею тут же обдал порыв жаркого ветра, показавшийся ледяным, а Марк отодвинулся, заглянул мне в лицо и покачал головой:
- Ася, ты даже побледнела. – он немного помолчал, перевел взгляд на реку и вдруг спросил: - Кто тебя так обидел? Почему ты всего и всех боишься?
Я глупо смотрела на него, с силой прижимала к шее ладони и не понимала слов. Видела, как открывается рот, но не могу уловить ни звука.
- Эй, - парень, не дождавшись ответа, повернулся и пощелкал пальцами у меня перед глазами: - Прием!
Я испуганно моргнула, а Марк вздохнул и с силой отцепил мои руки от шеи, при этом не прерывая пристального зрительного контакта:
- Хватит уже, слышишь? - он несколько долгих мгновений смотрел незнакомым серьезным взглядом, а потом вдруг улыбнулся и привычно игриво заявил:- Такая прическа идет тебе гораздо больше. Глянь на себя, - он отпустил, наконец, мои ладони и довольно цыкнул: - Ну красавица же.
30
Сеть появилась только к вечеру. К тому моменту я все чаще вспоминала слова Егора и ассоциировала происходящее с любимой детской книжкой, и от этого становилось немного легче. А еще, легче становилось оттого, что тяжелая вязаная кофта валялась на земле, убранные в хвост волосы не липли к шее и давали коже дышать, просторная футболка не сдавливала тело, а, самое главное, взгляды Марка и Егора ни разу за весь день не становились сочувствующими или брезгливыми. Они видели мой шрам во всей красе, но будто не обращали на него внимания. Иногда скользили взглядами, но так просто, словно он был неотъемлемой частью меня, которая не вызывала отвращения, потому что была такой же обычной, как мои глаза или руки с ногами.
Я осознавала, что все эти глупые мысли были совсем не своевременными, но ничего не могла с ними поделать. Ощущение, что рушатся оковы, которые до этого душили несколько лет подряд, не отпускало и поднимало настроение к небесам, несмотря на все, что творилось вокруг. Правда, оно рухнуло обратно сразу же, как только раздался звонок. Мы сидели на песке, доедали последние куски поджаренного хлеба и слушали очередной смешной рассказ Ермилина, когда зазвонил его телефон. Сначала мы даже не сразу поняли, что происходит, и лишь через пару секунд, осознав, откуда доносится странный звук, Марк, подавившийся большим куском, бросился к груде вещей под деревьями.
- Да! - рявкнул он в трубку, тяжело откашливаясь: - Никитин, твою ж мать! Знал бы ты, как я сейчас счастлив тебя слышать! Я...
Он вдруг осекся. Широкая улыбка медленно переросла в оскал, а свободная рука сжалась в кулак. Мы с Егором испуганно переглянулись, подскочили на ноги и бросились к парню. Из динамика телефона доносились лишь едва различимые звуки, а подходить ближе к Марку, что зверел прямо на глазах, мы не решались. Ермилин смотрел куда-то за наши спины и внимательно слушал, что говорит ему Иван, а мы с ужасом наблюдали, как вытягиваются в ярости черты его лица.
- Да. - изредка коротко вставлял он: - Да. Ты уверен? Черт. Черт. Твою ж...
Разговор длился еще минут пятнадцать, за которые Марк окончательно потерял самообладание, а мы с Егором едва не поседели. Я не знала, о чем говорил Иван, но вот сам Ермилин довольно подробно описывал другу произошедшее, причем делал этот с такой экспрессией, словно пытался оправдаться. Когда же парень все-таки сбросил звонок, я уже едва соображала от страха, мысленно представляя себе все самые худшие варианты событий.