Оставшийся отрезок пути до кормы преодолели без приключений. Рамос толкнул дверь и впустил гостей в крохотную каютку, встроенную в ют.
— Это и есть ваш гостиничный номер, сеньоры. Сожалею, но, как вам уже сказал капитан, ничего лучше у нас нет.
В клетушке без окон с низкого потолка свисала матерчатая койка сомнительной чистоты. Рядом с ней стоял табурет, который, судя по жирным пятнам, использовался еще и вместо обеденного стола. На вбитом в стену гвозде висела матросская куртка. Рамос снял ее и перекинул через плечо.
М-да. Анита оглядела убогие апартаменты, наверняка еще и кишевшие насекомыми, и постаралась придать лицу выражение искренней признательности.
— Ничего лучше не требуется, сеньор Рамос. Передайте от нас благодарность капитану.
— Передам. Не хотите ли перекусить? Остался кусок солонины от ужина…
Анита подавила рвотный позыв, представив, как выглядит предложенное помощником лакомство. Максимов был не так разборчив, но и его не прельстила перспектива жевать солонину.
— Спасибо, мы не голодны, — отказался он за всех троих. — Если можно, нам бы тюфяк или хотя бы дерюгу.
Рамос обеспечил их матрацем, в котором при нажатии хлюпала промокшая прелая солома, пожелал спокойной ночи и удалился.
— Уф-ф! — Анита, обессилев, рухнула на подвесную койку, и та закачалась под ней. — Я думала, этот безумный день никогда не кончится!
— Я тоже… — Алекс с помощью Вероники расстелил матрац на грязном полу. — Устал как собака. Номер нам, конечно, достался хуже, чем в деревенском трактире, но если взглянуть с другого бока… Мы могли бы сейчас плыть по течению — мертвые, раздутые, облепленные жадными рыбешками…
— Тьфу ты, Лексей Петрович! — всплеснула руками Вероника. — Типун вам на язык!
— Ладно, ладно! Все позади. Мы живы. Даст Бог, дошлепаем до Маракайбо, а там посмотрим.
Аните очень хотелось снять мокрую одежду, развесить ее для просушки. Но спать голой или в нижнем белье на этом гадком ложе… Бр-р-р!
Легли, не раздеваясь: Анита на койке, Максимов на тюфяке, а Вероника, подобрав юбки, прикорнула прямо на полу, привалившись к стене.
Качка мало-помалу унялась, свист ветра, прорывавшийся сквозь щели, стал тише, но, невзирая на смертельную усталость, сон не шел.
— Алекс, — Анита поежилась, потому что по ней пробежало что-то маленькое и гнусное, — как тебе эта шхуна? Капитан, команда… Странные они, правда?
— Не знаю, — откликнулся он дремотно. — Если ты про то, что они из разных стран, то это в порядке вещей. На Карибах какого только сброда не встретишь! Со всех концов Земли…
— Насколько я поняла, среди них много дилетантов. Парфюмер Мак-Лесли, артиллерист Рамос, индус с мавром тоже не похожи на моряков. Да и сам капитан Руэда… Он корчит из себя Фрэнсиса Дрейка, а на деле, держу пари, больше привык к салонам, чем к таким вот корабельным клоакам.
Она бы говорила еще, но Алекс, лентяй из лентяев, заявил, что ночь — не самое удачное время для дискуссий и что после треволнений сегодняшнего дня категорически необходимо отдохнуть. Завтра они проснутся в другом настроении, и атмосфера на корабле предстанет перед ним совсем по-иному.
Выдав сию тираду, он бессовестно захрапел. Поворочавшись с боку на бок, заснула и Анита. Сон, однако, длился недолго — час или два. Она пробудилась от того, что кто-то тянул ее за штанину.
— Кто здесь? — во мраке она не сразу разобрала, что происходит, испугалась, не пробрался ли в каюту одичалый австралиец или громила-негр.
— Это я, Анна Сергевна, — зашептала ей в ухо Вероника. — Не полошитесь…
— Чего тебе?
— Мутит меня… Не знаете, часом, где у них, на энтом корыте, отхожее место?
Аните несколько раз доводилось плавать пассажиркой, и она уповала на то, что все корабли сконструированы примерно одинаково.
— На носу посмотри. Там должна быть дырка, над ней — сиденье и веревки… Держись за них крепче, а то за борт смоет.
Получив наставления, Вероника вышла из каюты. Дверь осталась приоткрытой. Снаружи сочилась блеклая лунная желчь. Это означало, что тучи рассеиваются и после того, как окончательно уляжется шторм, можно ждать сносной погоды.
Тишину прорезал нечеловеческий вопль. Анита как подброшенная вскочила с койки.
— Алекс!
Он тоже подпрыгнул, стукнулся макушкой о потолок.