— Мой господин, — попытался оспорить он приказ царевича, несмотря на то, что ранее дал себе слово ему не перечить, — мы еще не сражались против такого количества конницы. Это не пехота, которая дрожит от одного только вида наших колесниц…
Принц командовал армией, поднявшись на западный, самый высокий вал крепости.
— Что ты предлагаешь?
— Сохраним наши колесницы в резерве.
Арад-бел-ит задумался. Киммерийцы при виде разворачивающейся армии, ее ощетинившейся копьями ассирийской фаланги, остановились в пяти стадиях, и теперь выжидали, присматривая за противником издалека. Решатся ли кочевники на лобовую атаку, учитывая почти трехкратный перевес ассирийцев в живой силе? Вряд ли…
Полчаса назад туртан лично пришел к царевичу, чтобы оповестить о появлении врага, однако путь ему преградила стража. У Арад-бел-ита был Набу-шур-уцур с докладом о результатах расследования недавнего покушения: спустя двое суток пленные, не выдержав пыток, во всем сознались и выдали имена заговорщиков, чем внесли сумятицу в умы дознавателей. Гонец с тайным донесением был немедленно отослан к Арад-бел-иту.
— Убийцы клянутся, что действовали по твоему поручению, — рассказал Набу-шур-уцур.
— Кто еще об этом знает? — не веря своим глазам, царевич дважды перечитал клинопись на глиняной табличке.
— Двое дознавателей, писец, нельзя исключать, что также гонец… и, конечно, наши пленные… Но это ведь ложь, мой повелитель.
В это время стражник доложил о визите туртана.
— Пусть подождет, — ответил царевич, и снова обратился к другу: — Ложь, знаю, но сумеем ли мы оправдаться перед моим отцом, если этот слух дойдет до него? Всех свидетелей убрать. Всех до единого. Результаты расследования уничтожить.
Арад-бел-ит не закончил, так как в шатер, опрокинув стражника, шагнул туртан Гульят.
— Как ты смеешь врываться ко мне, червь, — произнес царевич, и глаза его стали почти черными от гнева.
Туртан припал на одно колено:
— Смилуйся, мой господин, время не ждет. Орды киммерийцев на подходе к лагерю.
Жалкий, ничтожный червь, — вспомнил об этом происшествии Арад-бел-ит и, скорее руководствуясь эмоциями, нежели рассудком, отказался перевести колесницы в резерв, впрочем, сопроводив свои слова пояснением:
— Ведь они тоже раньше не сражались против нас. Передайте рабсарису Шаррукину мой приказ атаковать неприятеля. Посмотрим, бросятся ли эти киммерийцы врассыпную или попытаются нас преследовать. Шаррукин должен повернуть назад при первом же серьезном сопротивлении. Заманим их поближе к нашим лучникам и тяжелой пехоте.
«Вот она, моя первая битва, началась», — с волнением подумал Арад-бел-ит, наблюдая за тем, как царские штандарты на огромной скорости понеслись навстречу врагу. Ассирийцы выстроились клином. На его острие впереди всех держалась тяжелая колесница Шаррукина, запряженная четверкой пегих жеребцов; в повозке помимо командира и колесничего стояли двое воинов, вооруженные копьями. Остальные колесницы были значительно легче: по две лошади в упряжке, возница и лучник.
«О великие боги Ашшура, ниспошлите мне удачу, и моя благодарность будет безгранична», — мысленно молился царевич.
Боги, казалось, вняли его просьбам. Киммерийцы расступились перед неистовым напором ассирийцев, закружились, поскакали прочь, уклоняясь от боя, и были настолько растеряны, что не смели даже осыпать противника стрелами.
— Выдвинуть вперед легкую пехоту, — скомандовал Арад-бел-ит.
Протрубил горн, сигнальщики подняли штандарты с приказом атаковать, и пехота пришла в движение. Копейщики расступились, чтобы позволить лучникам, пращникам и аконтистам занять более выгодную позицию для обстрела.
«Рано, — подумал туртан. — Если колесницы повернут назад, легкая пехота будет ими смята и окажется бесполезна».
Тем временем ассирийские колесницы, по-прежнему не встречая никакого сопротивления, стали разворачиваться, понимая, что в противном случае они могут быть окружены и отрезаны от основных сил. Но то, что сработало бы в бою против египтян или манийцев, обернулось катастрофой, когда им противостояла конница и только конница. Обладая превосходной маневренностью и мобильностью, киммерийцы предвосхитили замыслы ассирийцев: те лишь подумали о развороте, а крышка этого кипящего котла уже захлопнулась…
Когда Арад-бел-ит это понял, когда увидел, что его колесницы оказались внутри живого кольца и пути назад им нет, он растерялся. Первое, о чем он подумал, — что надо спасать отряд колесниц; второе — нет, нет и нет, киммерийцы слишком напуганы и не способны на какие-нибудь решительные действия; третье — послать в сражение всю конницу, у него есть две тысячи всадников, и как только они ударят с внешней стороны кольца, Шаррукин атакует изнутри.