Он сделал это, чтобы помочь мне исцелиться. Он знал, что самый простой способ вернуть меня к моей сильной, безэмоциональной, безопасной личности - это поставить меня перед проблемой Аида. У меня это работало пять лет; Зед видел это воочию.
Теперь же, в одиночестве, в темноте, где компанию мне составляли лишь мои собственные разлагающиеся мысли, все было иначе. Как я ни старалась переключиться на Аида и отгородиться от всего этого шума, у меня ничего не получалось. Сердце уже бешено колотилось, и каждый раз, когда я пыталась, но безуспешно, окутать себя защитой отрешенности, моя паника усиливалась.
В комнату ворвалась темная фигура, и я закричала. Я не могла остановиться.
— Черт, — выругался голос, такой же знакомый, как мой собственный, затем щелкнул выключатель, и комнату залил свет. — Это я, Дар. Это всего лишь я. Я услышал, как ты плачешь, и... — Зед замолчал с гримасой, засовывая руки в карманы толстовки. Он выглядел потрепанным.
Боль пронзила мое сердце, когда он встретился со мной взглядом, и мне захотелось закричать. Просто закричать на него. Если бы у меня был пистолет, я бы, наверное, застрелила его.
Я крепко сжала челюсти, пытаясь справиться с приступом паники, и теперь, когда он упомянул об этом, я поняла, что мое лицо было мокрым. Черт возьми, я даже не знала, что плачу, не говоря уже о том, чтобы производить достаточно шума, чтобы насторожить его.
— Где Касс? — Прохрипела я, и Зед вздрогнул.
Однако его пристальный взгляд внимательно пробежался по мне, и его лоб был напряженно нахмурен. — В сарае, учит Лукаса обращаться с оружием более высокого калибра. Они не хотели уходить, пока ты не придешь в себя. — Он поколебался, затем покачал головой, отказываясь от того, что собирался сказать. — Я схожу за ними.
Он начал выходить из комнаты, и я резко втянула воздух в панике. — Подожди.
Зед остановился в дверях, обернувшись и бросив на меня любопытный, полный надежды взгляд. Черт, это было совсем не то, что я имела в виду.
— Неважно, — пробормотала я, откидываясь на подушки и закрывая глаза. Конечно, он мог понять этот намек и убраться к чертовой матери из моей комнаты. Я была далеко не готова разобраться со всей болью и разбитым сердцем, которые он мне причинил. Это было чертовски больно, и я прошла через достаточно. Зед мог бы попотеть, пока я не окажусь в более стабильном положении.
Мгновение спустя я почувствовала, как он положил что-то на кровать рядом со мной, затем, не говоря ни слова, вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Он оставил свет включенным, и когда я приоткрыла веко, то увидела, что он оставил.
Его нож. Смертельно острый ублюдок длиной восемь дюймов, изготовленный из дамасской стали.
Я долго смотрела на него, потом протянула руку и подняла. Моя рука обхватила рукоятку, проверяя хватку и вес, несмотря на то, что из моих глаз снова полились слезы. Затем я засунула его под подушку, как, должно быть, и задумал Зед. Он знал меня. Он знал, что заставляет меня нервничать и что позволяет мне чувствовать себя в безопасности. Быть вооруженной, независимо от того, насколько безопасным был дом, успокаивало мой разум.
Эта демонстрация понимания меня... черт. Я одновременно любила и ненавидела его за это.
Я ненавидела себя за это.
Потому что, несмотря на то, как сильно он причинил мне боль, несмотря на его предательство и все, что оно вызвало, я все еще чертовски любила его всей своей запятнанной душой.
10
К
когда я принимала решение отправить Лукаса обратно в Шедоу-Гроув вместо себя, я на самом деле не задумывалась о логистике, например, о том, как он добирется из поместья Фоксглав обратно в Шедоу-Гроув. Потому что, очевидно, они не пригнали к нашему убежищу никаких машин. Только вертолет.
— У меня такое чувство, что я каждый чертов день открываю в тебе что-то новое, Сейнт, — пробормотала я, когда он помогал мне одеться после очередного душа. Ливней никогда не бывает слишком много, и мне нужно было заставить себя преодолеть внезапный страх утонуть.
Он только что сообщил мне, что он был пилотом вертолета. Не знаю, почему я ожидала чего-то меньшего. Кассиэль Сейнт, международный человек-загадка и чертовски сексуальный мудак.
— Прошло несколько лет с тех пор, как я был в кабине пилотов, — признался он, мягко отводя мои руки в сторону и застегивая мне рубашку. После того, как я вчера повозилась с футболкой, кто-то нашел мне вместо нее мужскую рубашку на пуговицах - ее бесконечно легче надевать и снимать, это уж точно.