За столом воцарилась тишина. Томпсон подняла бокал.
- Добро пожаловать в наш клуб, миссис Виннер.
После ужина к ней подошел Томпсон:
- Как вам вечер? Надеюсь, мы вас не утомили деловыми разговорами?
- Как раз наоборот, мистер Томпсон. Меньше всего я люблю находиться в информационном вакууме.
- Тогда вы попали туда, куда нужно. Я слышал про сложности у вашего супруга.
- Мой супруг сильный человек. Думаю, он найдет выход из создавшейся ситуации.
- Разумеется.
- А насколько давно вы знакомы с Виннстаном?
- Нас связывают десятилетия дружбы. – Томпсон сделал глоток коньяка. - Виннстан– человек выдающийся.
- Выдающийся, говорите?
- Да. Быть знакомым с ним – уже, в некотором роде, привилегия. Его главный капитал – люди. Он умеет сплачивать их вокруг себя.
- Охотно верю. Однако, при всем том, он достаточно скрытен. Немного людей о нем знает. И немного знающих его, знают хоть что-либо о нем.
- Приватность всегда была и останется гибким концептом, миссис Виннер. Мы сами выбираем что нам скрыть, а что показать. Уверен, что и у вас есть свои скелеты в шкафу, о которых вы предпочитаете не распространяться.
- Полностью поддерживаю, мистер Томпсон. То, что запрещено, делается скрыто.
Томпсон улыбнулся и его, и без того маленькие глазки, превратились в щели.
- С вами приятно иметь дело, миссис Виннер. Думаю, мы с вами подружимся, ведь друзья Виннстана – мои друзья.
- Рада это слышать.
Друзья Кастера разъехались после ужина, предоставив их друг другу. Они сидели в богато обставленной гостиной. Классический стиль, вероятно, был слабостью Кастера, так как присутствовал везде, где была Сара, будь то его дом в Сиднее, на яхте, или здесь. Его чувство стиля было безупречным. Роскошь здесь не выставлялась напоказ, но каждая деталь была пропитана респектабельностью владельца: приглушенные цвета, ценные породы дерева, сложные драпировки штор, цвет и фактуры которых повторялись в обивке мебели, диванных подушках и абажурах.
- Сара, сегодня вы, как родная, вписались в мир дельцов и проныр. Скажу вам честно, несмотря на то, что мы уже сотрудничаем вместе, причем, весьма успешно, я не уверен в вашем дальнейшем согласии. Закончится банкротство Виннера, - Кастер сказал об этом просто, словно об уже свершившемся факте, - и вы вольны, конечно, передумать. Однако, совместная работа может принести нам обоим взаимную выгоду. Вам просто нужно узнать меня получше, и вы увидите, что я весьма разумный человек, с которым можно иметь дело.
С этими словами он вручил ей бокал с коньяком.
- Так и расскажите мне подробней о себе.
- Рассказывать о себе не так интересно, как о неограниченных возможностях.
- Перестаньте, Виннстан. Вы пытаетесь манипулировать не с тем человеком.
- Разве я манипулирую вами? Как? Я не подменяю понятия, как это делаете вы. Просто мое предложение со всех сторон выглядит аппетитно. Прошу, дослушайте до конца, а потом делайте выводы. – Он произнес эти слова негромким, но повелевающим голосом, с однозначно трактуемым подтекстом: "Не прерывай и жди, когда я закончу". – Разве, Сара, тебе не интересно наблюдать как такой сложный и неповоротливый механизм, как наше общество, внезапно рассыпается на множество ненужных деталей? Разве у тебя нет желания найти в нем уязвимое место? Ты не думаешь, что новое поколение, избалованное излишествами и способное возвести три в третью степень только с помощью смартфона, способно профессионально и компетентно решать задачи? Возможно, это тот самый кризис привилегированного положения. А кризис - это время, когда деньги переходят от богатых к умным. От них – к нам.
Он уселся на край стола, вытянув ноги и скрестив лодыжки.
- Но и деньги – штука, по большей части, зависящая от политики. Возьми любую развивающуюся страну. Многие лидеры ошибочно уделяют экономике второстепенную роль. Из-за этого огромного заблуждения на важнейших постах резвятся "доверенные лица", за всю свою деятельность не принявшие не единого верного решения. Абсолютно некомпетентные и непрофессиональные на вверенных им постах. Их консультируют аналитики и политологи, не замеченные ни в одном стоящем исследовании, не имеющие системного представления о реальном экономическом мире. А теперь представь, что мы их направляем: говорим, что делать, как и куда вкладывать, берем у них в аренду ресурсы, даем им займы. Мы корректируем шкалу дозволенного, шаг за шагом, чтобы их обыкновенный среднестатистический обыватель, благодаря нашим подробным телесюжетам не осознал тех изменений, которые мы ему предлагаем.
- Окно Овертона? – Уточнила Сара.
- Окно Овертона. – Подтвердил Кастер.
- Ты предлагаешь мне быть твоим общественным лицом.
- Не вижу в этом ничего плохого.
- Сколько тебе лет? – Небрежно спросила Сара, болтая в руках бокал с коньяком.
- Сорок пять.
- Как ты заработал деньги и такую власть?
- Нечестным путем. – Лениво произнес Кастер.
- И все-таки?
- В свое время, Сара, я пришел к одному выводу, поздновато, конечно, но не критично: держись в тени, не лезь вперед и стань незаменимым для всех. Такая практика не раз меня выручала. Со временем я сделал еще одно открытие: рано или поздно все совершают ошибку, включая тебя самого. Если ты не подстраховался, и не обладаешь секретами, то станешь бесполезным балластом. Даже твои влиятельные друзья тебе не помогут. Всегда нужно располагать секретами, чтобы торговаться.
- Знать тайны друзей тоже в это входит?
- Чем важнее секреты, тем безопаснее твое положение. Без разницы, кого это касается.
- Неужели так легко стать негодяем, Винс?
- Стоит только поверить в собственную непогрешимость.
Он смотрел на нее своими непроницаемыми глазами и молчал. Трудно было определить о чем он думал, но Кастер вглядывался в нее, словно искал ответы на вопросы, роившиеся в его голове.
- Твои друзья такие же как ты?
- В большей или меньшей степени.
- Ты расскажешь о себе?
- А что я сейчас по-твоему делаю?
- Ты делишься опытом и знаниями, но ты не рассказываешь о себе. Ничего о мире суровых людей и еще более суровых дел.
Задумавшись буквально на мгновенье, словно взвешивая грядущий монолог, в его глазах тем не менее застыл проницательный, выворачивающий ее наизнанку, взгляд.
- Ты знаешь, что такое сакральность? – Начал он. – Это то, что священнее обычного, но не настолько святое. Это сочетание обладания и необладания. Это нечто ценное, что тебе доверили, но ты не можешь им обладать и распоряжаться. Это удовольствие от нахождения в другом человеке и в то же время осознании, что ты – посторонний, что это не твое пространство и никогда не станет твоим. Однажды, Сара, я буду без остатка принадлежать одной женщине. Наша связь будет роковой, кармической, сакральной. И тогда я расскажу этому долгожданному человеку про весь свой путь, как много я спотыкался, падал, поднимался из последних сил, с опустошенной душой и без надежды уцелеть в безжалостном городе, претерпевал и снова выходил, как обманывал себя и других, и как исступленно я искал этого человека.
Он встал, подошел к ней и посмотрел сверху вниз.
- Res tua agitur. (Речь о тебе).- Не увидев на ее лице никаких изменений, Кастер расслабился и, насмешливо улыбнувшись, пожелал спокойных снов. Он задержался у двери, словно обдумывая что сказать, но вышел, так и не обернувшись.
- Intelligenti pauca. (Понимающему достаточно). – Ответила в пустоту Сара, положив виноградинку в рот и пригубив коричневую бархатную жидкость в ожидании пьянящего послевкусия.
37
Следующий день начался с того, что Кастер выкинул на рынок еще двадцать тысяч. Котировки отреагировали мгновенно, снизившись до двадцати двух. Сара сидела в загородном доме Кастера и наблюдала со стороны за всем этим действием. Она сделала все возможное, чтобы разрушить жизнь двоих людей. Теперь она с наслаждением читала про скандал вокруг Риты, многообещающие комментарии ее работодателя, жалкие объяснения пока еще ее супруга. Она даже не собиралась встречаться с ним, игнорируя его настойчивые звонки. Целое утро, в полном удовлетворении, Сара предавалась безделью. А потом поехала по бутикам, со злостной мстительностью опустошая карточку Виннера. Она скупала самые дорогие и роскошные наряды, тончайшее кружевное белье, изысканные ювелирные украшения, дизайнерскую обувь и сумочки. Она набивала фирменными пакетами заднее сиденье машины, компенсируя душевную боль шмотками. И это помогало!