– Что вы такое говорите, мадам? – Тимирязев отчаянно пытался разобрать хоть какой-то смысл в бессвязных словах случайной ночной прохожей, а та все продолжала бросать отрывистые фразы, приводившие профессора в ужас:
– Глимка… Черный камень на месте дома… Бомба… Упадет бомба… Человек упадет, голова полетит в окно, в квартиру… Снова будет стоять… Глимка… Приборы рядом… вижу приборы из камня…
– Что, какие приборы? При упоминании приборов Климент Аркадьевич заметно оживился, силясь уловить хоть какой-то смысл в сказанном непонятной прохожей и не заметив, что женщина дважды назвала его домашнее, никому не известное прозвище…
Но в той что-то сломалось внутри, она обмякла и, устало махнув рукой: «Там, там все будет… вижу», – побрела, шаркая ботами по мокрому асфальту, дальше, в сторону Воздвиженки.
Климент Аркадьевич постоял несколько минут, силясь справиться с мыслями и постичь услышанные обрывки фраз, но они никак не складывались в единое повествование. «Какой камень, какие приборы и где это «там»? Она ведь махнула в сторону Никитских ворот, туда, где недавно стоял дом князя Гагарина, он сгорел в дни вооруженного восстания в 1917-м… Но там пустырь, торец бульвара, странно все это. Она ведь дважды все повторила… Будто видела. Стоп. Глимка. Откуда она знает мое семейное прозвище?»
Ум ученого напряженно искал решение. «Бред или что-то неизведанное, пришедшее из будущего, о чем рассказывали друзья по академии, как их, телепатия, ясновидение… Что же она увидела, чего не вижу я, профессор?
Как истолковать ее слова? Ох, как же болит голова…»
Тимирязев сам не заметил, как снова побрел в строну своей арки, прошел во двор к парадному, вошел в подъезд. Ступеньки… Звонок… Забегали домашние, уложили совершенно больного профессора в постель, позвонили лечащему врачу… А он только бормотал одно и тоже: «Она видела, она знает… Глимка…»
Господи, как тепло под одеялом. Только сейчас, глубокой ночью он понял, что у него жар. «Надо срочно принимать меры, ведь завтра столько дел, болеть нельзя». Было 20 апреля 1920 года.
Через неделю Климента Аркадьевича не стало. Через три года на месте сгоревшего особняка Гагарина будет воздвигнут памятник великому русскому ученому, профессору Московского университета, основоположнику русской научной школы физиологов растений Клименту Аркадьевичу Тимирязеву. В годы войны в него попадет немецкий фугас, и каменная голова отскочит от туловища и угодит прямо в окно коммуналки близко расположенного дома. По счастливой случайности никого не заденет, но люди передадут эту историю своим внукам. А на «теле» статуи, на черном граните до сих пор видны не заделанные метины от тех фашистских осколков. И по периметру памятника стоят каменные то ли микроскопы, то ли какие-то другие непонятные приборы, которые не бросаются в глаза обычным прохожим.
Памятник Тимирязеву на Тверском бульваре
А безымянная гадалка сама, наверное, не знала, кого она встретила и что она видела в своем пророческом бреду. Она лишь транслировала то, что получала. Откуда? Сейчас, спустя столько лет ученые до сих пор этого не знают…
Его родословная
Тимирязевы происходят от довольно древнего рода татарских князей. Как сообщает на своих «Страницах прошлаго» Ф. И. Тимирязев, «…чуть ли не в XIV веке у некого татарского князя были три сына: Тимур, Юсуф и Урус и от них идут три рода: Тимирязевы, Юсуповы и Урусовы», фамильные гербы которых изначально совпадали. Но со временем тождественность гербов утратилась, хотя в гербе Тимирязевых присутствует княжеская порфира.
В самых корнях генеалогического древа Тимирязевых известен князь Темир-Гази, воевавший с Литвой в 1374 году. События, связанные с Золотой Ордой, – сражение на Калке, Куликовская битва, последующие нашествия на Россию, лишали ханство монолитности из-за клановости в орде. Известно, что при ордынском хане Едигее сын Темир-Гази Ибрагим был военачальником. Распри между ордынскими ханами являлись причиной ухода военачальников из орды на службу к русским князьям и в Литву. Явился в Россию в 1408 г. и Ибрагим, который после крещения был назван Александром. Потомок Александра Денис-Дувал Семенович Тимирязев был убит при взятии Казани в 1552 году.
В своих воспоминаниях ученик Тимирязева профессор Н. С. Понятский пишет: «Один из предков его (К. А. Тимирязева. – Авт.), воевода Тимирязев, получил от царя Ивана Грозного благодарственную грамоту за честность и храбрость».
Позже Тимирязевы служили в Кашире и Москве. Сидор Иванович Тимирязев был убит под Одоевым в 1610 году. Богдан Афанасьевич и Василий Афанасьевич Тимирязевы служили воеводами при Василии Шуйском (Перемышль, Чернь, Кранивна, Мосальск, Пронск). Иван Лукьянович и Никита Петрович Тимирязевы были дворянами московскими. Гаврила Иванович и Данила Иванович Тимирязевы являлись владельцами поместий в Алексинском и Тихвинском уездах. Яков Александрович, Василий Иванович и Назарий Иванович, а также Яков Васильевич были стольниками. Иван Назарьевич Тимирязев был действительным статским советником, человеком известным, но после воцарения императрицы Елизаветы Петровны был осужден по делу графов А. И. Остермана, М. Г. Головкина и М. X. Миниха на смертную казнь, которая была заменена ссылкой в Сибирь (1742 г.).