«Тогда что тебе от меня нужно?» – он почти читает этот вопрос в ее взгляде.
Его прекрасная нежная Избранная никак не может понять.
Любовь.
Странник может на мелкие части разложить это чувство. Он знает химический состав любви. Знает, как искусственно ее воссоздать. Как манипулировать ей. Но до сих пор не понимает, в какой момент и из каких частей она в нем собралась. В лэйтарцах попросту нет нужных ингредиентов. В каком же из миров он подцепил недостающие детали? Неужели в стерильном?
Дробь подтягивает колени к груди. Теперь она кажется совсем хрупкой и беззащитной.
– Я полагала, что ты сдаешь меня в Дом Адаптации, – отвечает она тихо, почти обреченно, – где мне промоют мозги и заточат их под лэйтарское мышление. – А то что в итоге получится ты поселишь в симпатичной комнатке на втором этаже. Она же до сих пор там?
Иногда Тинхе забывает, как много его прозорливая Избранная узнала о Золотой оси. Как много поняла о Нем.
- 3 -
День 1
Вечер. Продолжение.
Лэйтария занимает особое место в Золотой оси. Жизнь в ней сильно отличается от того, что творится в других мирах империи. Попадая в столицу все подвергаются адаптации. Лэй – в большей степени. Лэйтарцы – в меньшей. Одна конкретная Избранная – минимально.
– С того момента, как мы впервые встретились, я много раз менял мнение о том, что с тобой делать. – Признается Враг.
– Даже не знаю, радоваться или переживать, что ты не смог определиться.
– Моя прекрасная Дробь, мне бы хотелось, чтобы ты прошла наших специалистов по адаптации, но только для того, чтобы лучше понимать Лэйтарию и свое положении в ней. Но заставлять я не намерен. Это должно быть добровольное и осознанное решение.
Она закатывает глаза и невнятно бормочет:
– Опять эта добровольность.
Камин потрескивает сухими дровами.
В комнате становится жарче.
Тинхе с удовольствием опрокинул бы бокал вина, но пока Дробь делит с ним одно помещение, это действие несет опасность. Да, он держит свои желания под контролем, но это вовсе не значит, что ему всегда легко удерживаться от соблазнов.
– Я удовлетворил твое любопытство?
– Ты его изничтожил. Ты рассказал о том, чего делать не стал бы, но я так и не услышала, что собирался.
Тинхе не согласен.
– Я сказал больше, чем следует.
Он не понимает, как еще доходчивей объяснить.
– Знаешь, поздновато для игр разума. – Она зевает, смотрит на часы, на камин, на стопку бумаг. Вздыхает и, продолжая кутаться в плед, начинает собирать разбросанные листы. Время позднего вечера. Она устала. Хочет пойти в свою комнату и забыться сладким сном. – Продолжим завтра. – Дробь демонстративно приподнимает руки. Запястья окутывают полоски бинтов. – Я выбита из сил. Бумагами, чиновниками и той долбанной магией. – Речь об абараксе и слиянии. – Мне бы пару недель на восстановление, а не вот это все. – Обычно Дробь латает Центр, а не кудесники местного здравоохранения. Конечно она вымотана и опустошена недавней битвой, но в данной ситуации Тинхе бессилен. Ей противопоказаны любые лечащие заклинания. Только естественная саморегенерация организма. – Я спать.
Что–то внутри него дергается. Надежный механизм дает сбой.
«Дробь собирается уйти. Хочет отобрать себя у него. Разве подобное насилие не посягательство на его личность?»
Тинхе усилием воли подавляет сиюминутный порыв. Причина его возникновения – запутанная история со статусом Дроби. Дитя жребия, вещь, лэй – всем этим он мог распоряжаться по своему усмотрению. Теперь нельзя.