— Марк! Ты меня слушаешь, вообще? — Тиора недовольно ткнула парня в бок маленьким кулачком.
Юноша быстро закивал, возвращаясь в реальность.
— Да, я вижу, как ты меня слушаешь. Тебе повезло, что ты говорить не можешь, а то бы я спросила, что последнее я сказала. Удобная тебе отговорка.
«А неплохо бы иногда притворяться глухонемым, если женщина начинает чересчур доставать», — вдруг промелькнула мысль в голове Марка, и он весело усмехнулся.
— Очень смешно! Ни в грош меня не ставишь! Тебе на меня наплевать — крикнула Тиора.
Марк посмотрел на нее и замотал головой, не соглашаясь с ней.
— Да! Тебе на меня плевать!
Если женщина уперлась, как слон в стену, доказывая даже самую абсурдную мысль, которую она вбила себе в голову, то ни в коем случае с ней нельзя спорить и доказывать что-то, иначе она заведет в такие дебри, из которых можно не выбраться совсем, теряя остатки терпения и огромное количество нервных клеток. Эту банальную истину знает любой мужчина, но почему-то часто забывает о ней, все еще удерживая надежду, что он таки сможет доказать ее неправоту и глупость ее доводов, приведя, как ему кажется, самые железные аргументы. Но какими бы железными эти аргументы не были, женщина накроет их мощным тайфуном самых замысловатых и даже, если потребуется, нелогичных домыслов, облачая их в одеяния истины в последней инстанции и тем самым раздавливая аргументацию мужчины молотом истерики на наковальне уверенности в своей правоте. При этом контрольный выстрел в голову будет обязательно произведен пистолетом с выгравированной на нем крупными буквами надписью «Я так сказала!».
В такой момент женской непогоды настроения мужчине нужно замолчать и резко сделать что-то, что разорвет ее шаблоны от неожиданности происходящего. Любимую женщину можно быстро и очень крепко обнять, взять ее в охапку, давая ей почувствовать «мужика», зверя, и поцеловать, даже если она яростно отбивается. Она не должна при этом успеть понять заранее, что должно произойти в следующую секунду.
Так как Тиора не была все-таки любимой женщиной, и вообще была маловата, Марк, не слушая ее причитаний и не обращая внимания на то, как она колотит его своими кулачками, моментально подхватил ее под мышки и пару раз подкинул над собой. Девочка, широко раскрыв глаза, от неожиданности громко взвизгнула, а юноша, поймав Тиору очередной раз, тут же закинул ее на плечо и пошел вперед. Она очнулась достаточно быстро и, крича и извиваясь, начала изо всех сил колотить кулаками по его спине, но быстро устала, обмякла и успокоилась.
Марк опустил ее, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Дурак! — крикнула Тиора, но тут же не сдержалась и прыснула со смеху.
Юноша беззвучно подхватил ее хохот, тряся плечами, и вдруг у него вырвался из горла несильный сдавленный смешок.
— Кажется, голос возвращается, Марк!
Парень несколько раз попытался произнести какое-нибудь слово, но голос не слушался его. Звук появился, но было похоже, будто юноша говорит, как человек, родившийся с серьезной степенью детского церебрального паралича. Марк знал одного такого человека (в то время Марк был на первом курсе университета и снимал комнату у женщины, которая ухаживала за своим сыном с таким страшным недугом), и ему пришлось привыкать примерно недели две, прежде чем он начал понимать сильно искаженную речь того парня.
Сейчас юноша разговаривал также, и, как сын той женщины, так же будто выворачивал челюсть в сторону, с огромным усилием пытаясь произнести какое-нибудь слово.
— Я почти не понимаю тебя, Марк, но я думаю, мы вышли из какой-то области лабиринта, в которой у тебя все это началось, — сказала Тиора. — Значит, скоро все должно стать в порядке. Правда же?
Юноша кивнул, чувствуя облегчение и думая о том, как будет здорово снова уметь говорить.
Пройдя еще несколько перекрестков, то взбираясь на очередной подъем, то спускаясь ниже, они внезапно вышли к широкой пропасти, располагавшейся справа от них. Это не был противоположный край лабиринта, так как на другой стороне бездны были такие же лабиринты, уходившие куда-то вдаль тумана. Ширина пропасти была примерно полсотни метров, в длину же она уходила в обе стороны ровной полосой, скрываясь тумане. Внизу, как и между путями лабиринта, царила кромешная тьма.
Тиора и Марк стояли высоко на стене, всматриваясь в глубину и озираясь вокруг. Девочка подошла к краю и посмотрела вниз, затем, поежившись, отошла назад и прижалась к юноше.