Выбрать главу

Марк шарил руками по всей плоскости перекрытия, пытаясь понять, как оно открывается, и открывается ли вообще.

— Может тут другой выход, а мы его просто не видим? — спросила Тиора.

— Вполне возможно. Надо искать. Не может быть, чтобы мы вот так нелепо попали в тупик.

— Почему не может?

— И то верно, — печально отозвался юноша.

— Не пугай меня так, Марк.

Парень еще некоторое время исследовал перегородку и все вокруг нее, то нажимая, то постукивая по разным частям ее поверхности. Затем остановился и развел руками.

— И что теперь будем делать? — спросила девочка, деловито скрещивая руки на груди.

— Я думаю, — отозвался Марк.

Он стал у самого края перегородки и оперся на него спиной. Внезапно овальная створка медленно подалась вперед и начала проворачиваться вокруг своей центральной вертикальной оси, как обычная «дверь-вертушка». Потеряв равновесие и замахав руками, Марк съехал по поверхности открывающейся перегородки и с размаху хлопнулся спиной на пол в комнату за ней. Овальная створка встала по диагонали, освобождая два полумесяца входа с обеих от нее сторон.

Тиора захохотала, но потом тут же подбежала к парню и с тревогой спросила:

— Марк, ты не ушибся?

— Нет, все в порядке, — тот улыбнулся, поднимаясь с пола, затем показал на открытую дверь обеими руками и радостно воскликнул, — Та-дам!

Тиора снова залилась звонким смехом и сказала:

— Я же сказала, мужчина решит эту проблему.

Теперь настала очередь щек Марка покрыться румянцем смущения, и в тоже время гордости. Приятно, когда женщина возложила какую-то задачу на мужчину, он ее с достоинством выполнил, и женщина в свою очередь это оценила. Именно таким образом мужской пол достигает значительных высот и успехов, если за его спиной стоит мудрая спутница жизни, умеющая вовремя поддержать его рвения и в итоге похвалить его достижения. Ради такой можно свернуть горы и даже больше.

Марк вошел первым, чуть пригнув голову, будто ожидал какого-то подвоха или ловушки. Внутри царил полумрак, местами нарушаемый мягким теплым светом, испускавшийся непонятно где находившимся источником. Пройдя чуть дальше, юноша убедился, что все спокойно, и рукой поманил стоявшую позади него Тиору. Девочка вошла тихо, оглядываясь вокруг, поравнялась с парнем и взяла его за руку.

По форме помещение было почти таким же, как и проход до двери, но с небольшими искривлениями стенок. Марк с Тиорой шли по какой-то странной зубчатой извилистой дорожке. Удивляться было нечему, они уже видели и более необычные залы. Желтый свет мягко струился, освещая стены вокруг.

— Марк, смотри! — вполголоса заговорила Тиора, показывая на ближайшую к ней стенку. — Там что-то нарисовано.

Юноша подвел ее ближе и увидел, что все стены и полукруглый сводчатый потолок исписан в стилистике древнеегипетской живописи. Приглядевшись, он понял, что нарисован лишь один персонаж в одном и том же образе в профиль, но в разных позах.

— Насколько я помню, — негромко отозвался Марк, — это древнеегипетский бог Амон-Ра. Здесь он изображен в одном из своих постоянных образов.

Голову Амона венчала пара спиралевидных бараньих рогов.

— Откуда ты знаешь? — спросила Тиора.

— Мне всегда нравилась мифология: скандинавская, древнегреческая, древнеримская, шумеро-аккадская, ну и, конечно, как одна из древних и одна из самых насыщенных, древнеегипетская, — сказал Марк, рассматривая настенную роспись. — А Амон-Ра — один из самых известных богов в мире вообще, и главный бог Древнего Египта. Не мелкая сошка, которую можно не узнать, скажем так.

— И к чему он здесь?

— А вот об этом я понятия не имею, как и рисунок морского конька на двери, и как и многие названия залов в этом замке. Гадать можно бесконечно, пытаясь все это осмыслить, и мы уже убеждались не раз, что в этих местах обычная логика не особо работает.

Они отошли от стены обратно к зубчатой дорожке. Их движение в новом зале по уже установившемуся негласному правилу приобрело медленность и крайнюю осмотрительность. Помещение было достаточно длинным. По крайней мере, выхода впереди они не видели, хотя уже и привыкли к массивности и величественности здешних пространств, чтобы хоть как-то поражаться им.