"Батюшка прервалъ меня на самомъ интересномъ мѣстѣ моихъ воздушныхъ замковъ: мы входили съ вами въ Колизей, лунною ночью… Онъ, то-есть батюшка, возвращался верхомъ изъ дальняго поля; завидѣвъ меня изъ парка, онъ слѣзъ съ лошади и пришелъ ко мнѣ въ павильонъ. Онъ насвистывалъ тотъ вѣчный свой маршъ на взятіе Парижа, по которому всѣ у насъ въ домѣ знали, что батюшка въ духѣ.
"- Вышла погулять, сказалъ онъ мнѣ,- это хорошо! Здорова? и, не дождавшись отвѣта, перешелъ въ какому-то новому плугу, который онъ пробовалъ въ полѣ и которымъ остался очень доволенъ. Я была такъ хорошо расположена въ это утро, что заинтересовалась и плугомъ и спросила батюшку, же разница между этимъ новымъ и прежнимъ. Онъ объяснилъ мнѣ это отрывисто, но отчетливо, какъ всегда, затѣмъ взглянулъ на часы и сказалъ, что ему пора, что управитель ждетъ его съ докладомъ.
"- Я пойду съ вами, папа, сказала я, — мнѣ также пора за фортепіано.
"- Пойдемъ; онъ взялъ меня подъ руку. — Ты слышала вчера, спросилъ онъ, — нашего скрипача? Хорошо онъ играетъ?
"- Великолѣпно, папа, у него замѣчательный талантъ, сколько я понимаю.
"- Гм… батюшка пробормоталъ что-то про себя. — Не вижу я его что-тo, сказалъ онъ громко, — сегодня послалъ ему сказать, чтобы приходилъ обѣдать. А ты къ столу будешь, Надя? спросилъ онъ, когда мы подходили къ лѣстницѣ.
"- Буду, батюшка, я себя теперь совершенно хорошо чувствую.
"- Ладно, сказалъ онъ иопять засвисталъ свой маршъ.
"Все дообѣденное время я провела у себя въ занятіяхъ, которыя совсѣмъ было опустила въ предыдущіе дни: часа два проиграла трудный этюдъ Мошелеса, перевела страницъ десять съ англійскаго на русскій языкъ. Я работала надъ этимъ съ особеннымъ прилежаніемъ, помня, какъ вы вѣчно подсмѣивались надъ тѣмъ, что я лучше говорю и пишу по-англійски, чѣмъ по-русски.
"Я сошла въ три часа въ обѣду, довольная собой и всѣмъ міромъ. Это, должно-быть, и на лицѣ моемъ было написано, потому что добрый Карлъ Ивановичъ, забывая, какъ нелюбезно принимала я недавно его совѣты, подошелъ во мнѣ и, пресмѣшно расшаркнувшись, объявилъ, что я цвѣту какъ роза. Кирилинъ былъ также тутъ, во фракѣ, съ какимъ-то вытянутымъ и безжизненнымъ лицомъ. Онъ сухо поклонился мнѣ, не говоря ни слова. Сарра подошла было къ нему, съ изъявленіемъ благодарности за букетъ, но, увидѣвъ входившаго батюшку, прервала рѣчь свою на полусловѣ. Батюшка внушалъ ей постоянно какое-то боязливое уваженіе, и она при немъ почти никогда не открывала рта.
"- Безъ лѣкарства выздоровѣла! сказалъ батюшка, кивнувъ на меня Карлу Ивановичу, когда мы сѣли за столъ.
"- Молодость — лучшее лѣкарство, отвѣчалъ докторъ, посмѣиваясь:- это такая панацея, противъ которой не устоятъ никакія страданія.
"Кирилинъ, не то насмѣшливо, не то печально, улыбнулся на эти слова Карла Ивановича!
"Замѣтилъ-ли эту улыбку батюшка, но онъ вслѣдъ затѣмъ обратился въ нему съ вопросомъ:
"- Ну, что дѣлаешь, Андрей?
"- То-есть, какъ это, что дѣлаю? какъ бы обидѣвшись, переспросилъ Кирилинъ.
"Батюшка мелькомъ взглянулъ на него.
"- Чѣмъ занимаешься? сказалъ онъ, не возвышая голоса, но такъ, что Карлъ Ивановичъ поднялъ испуганные глаза на Кирилина.
"- Читаю, отвѣчалъ тотъ помягче.
"- Не занятіе, — удовольствіе.
"- Зависитъ отъ книгъ, которыя читаешь, возразилъ Кирилинъ, небрежно поигрывая своею вилкой.
"- Такъ есть такія, которыя ты читаешь безъ удовольствія? Рѣдкость, усмѣшка пробѣжала по лицу моего отца. — О контрапунктѣ, что-ли?
"- Я занимаюсь не одною музыкой, сказалъ Кирилинъ, съ разгорѣвшимися вдругъ глазами. — Я полагаю, примолвилъ онъ не совсѣмъ естественнымъ, поучительнымъ тономъ, — что прежде, чѣмъ образовать изъ себя какую-нибудь спеціальность, надо воспитать въ себѣ человѣка!
"- Не изъ книгъ, изъ себя воспитывается человѣкъ, отрѣзалъ батюшка.