"- Конечно, прервала я его (мнѣ нисколько не хотѣлось слушать его философствованія,), а вы бы желали, чтобы всѣ люди были равны и чтобы весь земной шаръ подѣлили между ними поровну. Я это уже знаю! Поговоримъ о другомъ. Вы любите природу?
"Онъ засмѣялся.
"- Вѣдь это васъ нисколько не интересуетъ, Надежда Павловна, и вы сдѣлали мнѣ этотъ вопросъ, какъ спросили бы меня, люблю-ли я салатъ, съ тѣмъ же любопытствомъ. Но будь по-вашему, перенесемъ разговоръ на этотъ предметъ. Во-первыхъ, насколько я понялъ вашу мысль, вы не такъ формулировали вопросъ. "Любите-ли вы природу?" — это все равно, что спросить: любители вы жизнь? А я имѣлъ уже случай сообщить вамъ, что я къ ней болѣе чѣмъ равнодушенъ. Я, какъ послѣдователи Будды, Надежда Павловна, признаю, что не бытъ есть величайшее блаженство. Но вы не это, не правда-ли, желали знать, а то, сочувствую-ли я красотѣ окружающаго меня міра, или, проще, развито-ли во мнѣ эстетическое чувство? На это я отвѣчу вамъ: къ несчастію, да!
"- Почему же къ несчастію?
"- Потому что это роскошь, а ей не должно быть мѣста тамъ, гдѣ идетъ дѣло о хлѣбѣ насущномъ, потому что это вѣчный соблазнъ, отвлекающій отъ трезваго труда мысли, а каждому мыслящему человѣку въ наше время слѣдовало бы быть аскетомъ, Надежда Павловна.
"- Скажите, пожалуйста, спросила я его, — неужели въ Петербургѣ много молодыхъ людей съ такими мыслями, какъ у васъ?
"Кирилинъ гордо поднялъ голову.
"- Много-ли, неожиданно отвѣчалъ онъ, — нужно было сначала учениковъ Тому, Чье ученіе потомъ распространилось на весь міръ?
"- Я васъ слушать не хочу! воскликнула я, разсердясь не на шутку, и подняла Леди въ галопъ.
"Мушкетъ тотчасъ же поскакалъ за нею.
"Онъ его опять понесетъ, подумала я, и поѣхала снова шагомъ.
"- Я вашихъ вѣрованій не затрогиваю, Надежда Павловна, заговорилъ Кирилинъ, догоняя коня и сдерживая свою лошадь, — и еслибы вы дали мнѣ досказать, вы бы увидѣли, что я отношусь въ нимъ съ уваженіемъ. Но я вижу, что вы, какъ коронованныя особы, требуете лишь однихъ прямыхъ отвѣтовъ на ваши вопросы. Вы дѣйствительно царица…. Это не я выдумалъ, поспѣшилъ онъ оговориться, — это я со словъ господина Грайворонскаго повторяю, и я буду вамъ отвѣчать какъ царицѣ. Многіе-ли думаютъ какъ я, это сказать я вамъ не могу; несомнѣнно то, что каждый мыслящій человѣкъ ненавидитъ настоящее положеніе вещей…. Что же касается до того небольшаго кружка передовыхъ людей, въ которому примыкалъ я, и который Богъ-вѣсть куда разнесенъ теперь бурей, то, конечно, всѣ они держались, болѣе или менѣе, тѣхъ же началъ и работали въ тѣхъ же цѣляхъ, — просвѣщать погрязшія въ предразсудкахъ народныя массы и разбивать нелѣпые кумиры, которымъ до сихъ поръ поклоняются люди….
"Какъ бы этотъ небольшой кружокъ петербургской молодежи принялся просвѣщать народныя массы? подумала я. — Батюшка сколько уже лѣтъ не можетъ убѣдить своихъ крестьянъ посылать дѣтей въ школу и больныхъ въ Карлу Ивановичу?…
"- Но я не могъ имъ весь отдаться, говорилъ между тѣмъ Кирилинъ, слѣдя внимательно за выраженіемъ моего лица, — я не гожусь въ аскеты: мнѣ мало одной отвлеченной идеи человѣческаго блага, я не могу пожертвовать ей красотой, искусствомъ, всею эстетическою стороной жизни. Я никакъ не могу признать, чтобы мнѣ было все равно жить въ венеціанскомъ дворцѣ, исписанномъ кистью Веронеза, или въ грязномъ чуланѣ на Пескахъ, лишь бы сытымъ быть…
"- Развѣ этого отъ васъ требуютъ? спросила я, все болѣе и болѣе удивляясь.
"Онъ небрежно пожалъ плечами.
"- Попадаются и такіе! Они послѣдовательны, примолвилъ онъ, и, какъ бы противъ его желанія, улыбва пренебреженія скользнула по его губамъ, — это все болѣе семинаристы, люди избитые, пришибленные съ раннихъ лѣтъ, впроголодь промаячившіе свое дѣтство и юность; они потомъ всю жизнь свою не могутъ уже иначе мыслить, какъ чрезъ фокусъ желудка. Поставьте предъ такимъ человѣкомъ рядомъ кусокъ телятины и Венеру Милосскую, онъ посмотритъ на нихъ и тотчасъ же сообразитъ, что телятина предметъ съѣдомый, а мраморъ въ снѣдь не идетъ, и изъ этихъ посылокъ выведетъ уже совершенно правильно, съ своей точки зрѣнія, что Венера вещь для голоднаго безполезная и можетъ развѣ одну праздную скуку сытыхъ тѣшить, а потому — бей ее молотомъ на щебень!… Но я, Надежда Павловна, примолвилъ Кирилинъ съ невеселою ироніей, — я злополучный человѣкъ! Я почелъ бы святотатствомъ занести руку на Милосскую Киприду и согласился былучше вѣкъ прожить на одномъ картофелѣ. Меня, вопреки моему разсудку, моей волѣ, влекутъ краски, линіи, звуки, весь этотъ блескъ и цвѣтъ стараго, сознательно обужденнаго. мною, строя жизни. Я не умѣю быть послѣдовательнымъ, какъ тѣ люди. Я не могу ненавидѣть васъ, потому что вы барышня, аристократка…