"- А развѣ онъ не годится? съ сердечнымъ замираніемъ іпросила я.
"Карлъ Ивановичъ вздохнулъ и печально покачалъ головой.
"- У него очень много талантъ, сказалъ онъ. Солистъ онъ большой можетъ быть, если будетъ много заниматься. Но вести оркестръ — это не все одно… Il faut encore quelque chosse, примолвилъ почему-то докторъ по-французски и поднялъ значительно палецъ ко лбу. — У меня такъ есть два музыканта знакомые, изъ моей земля, они настоящій дѣло въ музыка понимаютъ, они мнѣ говорили. У господинъ Кирилинъ разумъ быстрій, онъ все скоро схватитъ, только, знаете, все это цвѣточки, наверху, неосновательно, онъ мало знакомъ съ theorie, инструментовъ не знаетъ. Русское воспитаніе, знаете, примолвилъ Карлъ Ивановичъ, и опять вздохнулъ…
"Кто-то вошелъ, разговоръ прервался. Я ушла на верхъ, тоскливо спрашивая себя: "Что съ нимъ станетъ тогда, куда онъ дѣнется!…"
"А онъ, онъ не предвидѣлъ грозившей ему бѣды, не заботился о ней; онъ объ одномъ только думалъ: какъ бы увидѣть меня опять. Онъ каждый день, въ крестьянской одеждѣ, ждалъ въ лугахъ новаго случая встрѣтиться со мной. Катя, ходившая гулять на сѣнокосъ, наткнулась на него тамъ, узнала, очень удивилась его костюму, спросила его, почему онъ въ усадьбу не идетъ. Онъ отвѣчалъ ей, что "маленечко поссорился съ матерью", и ждетъ, пока она пріѣдетъ въ нему въ Новоселки, "а раньше не буду". — "Видите, какой вы гордый!" замѣтила ему на это Катя и, передавая мнѣ это, примолвила: "про васъ, барышня, спрашивалъ. — Здорова-ли, говоритъ, Надежда Павловна, что это ее на сѣнокосѣ не видать? Показались бы, народъ повеселѣе, чай, косить сталъ. — Это точно, говорю, — барышня наша, что красное солнышко. — То-то, говоритъ онъ, — а она за тучу хоронится. — И такой онъ чудной, право, смѣется, балагуритъ со мной, а самъ худой такой, блѣдный стоитъ, и глаза у него точно плакать сбираются, такіе большіе стали, какъ у больнаго. должно-быть, порядкомъ допекла его наша Настасья Савельевна", заключила Катя, подсмѣиваясь… Не знала она, какъ терзали меня ея слова!…
"Этимъ не кончится, предчувствовала я. И я не ошиблась,
"Жары у насъ стояли страшные. Цѣлый день приходилось сидѣть въ комнатахъ съ полузакрытыми ставнями, томясь и зноемъ, и невольнымъ бездѣйствіемъ. Всѣ оживали только вечеромъ, сходились пить чай къ батюшкѣ въ кабинетъ, самую прохладную комнату въ цѣломъ домѣ, а когда заходило солнце, отправлялись гулять всѣмъ обществомъ. Въ 10 часовъ батюшка, по обыкновенію, уходилъ въ себѣ, Карлъ Ивановичъ провожалъ его, а мы съСаррой оставались въ саду, и прогулки наши продолжались далеко за полночь.
"Темно было въ дремавшихъ аллеяхъ, луна на исходѣ успѣла уже скрыться; мы возвращались изъ парка. Сквозь легкое кисейное платье меня начинала пронимать ночная свѣжесть, я прибавила шагу. Утомившаяся Сарра поотстала отъ меня, но едва дошла я до конца липовой аллеи, какъ услыхала испуганный крикъ ея: "Надя, Надя, насъ преслѣдуютъ, остановитесь". И въ то же время кто-то стремительно выскочилъ изъ-за липъ на дорожку и остановился предо мной.
"- Не пугайтесь, это я, Надежда Павловна, прошепталъ знакомый голосъ:- мнѣ не въ мочь вдали отъ васъ, я долженъ васъ видѣть…
"- Что вы дѣлаете! Вы губите себя! полумертвая отъ страха, едва могла я выговорить.
"- Какое мнѣ дѣло! Умереть у вашихъ ногъ, я только того и желалъ!
"- А меня вы забыли? что будетъ со мной тогда? промолвила я, сама не понимая, что говорило во мнѣ, за кого мнѣ было страшно въ эту минуту.
"- Что будетъ съ вами? повторилъ онъ, и внезапнымъ блаженствомъ зазвучалъ его голосъ. — О! тысячу жизней за эти слова ваши!…
"На пескѣ скрипѣли спѣшные шаги Сарры; она была уже близко и продолжала кричать: яНадя, Надя!"
"- Сова противная! злобно проговорилъ Кирилинъ и такъ же быстро исчезъ во иглѣ.
"- Вы слышали, вы видѣли! Кто это былъ? спрашивала встревоженная Сарра, подбѣгая ко мнѣ и схватывая меня за плечи дрожавшими, холодными руками.
"- Что такое? Кого это? отвѣчала я, нажимая сердце рукой: такъ оно билось у меня.
"- Какъ кого? Да онъ пробѣжалъ мимо меня, къ вамъ… Онъ долженъ быть здѣсь гдѣ-нибудь, близко… Это воры, разбойники! Бѣжимъ, Надя, они насъ ограбить хотятъ! отчаянно шумѣла Сарра и, уцѣпившись за меня, тащила меня впередъ, не слушая моихъ увѣщаній.
"Мы были уже подлѣ дома, и на террасѣ въ темнотѣ блестѣлъ огонекъ чей-то сигары.