Этот Крепыш вполне ничего для рыбака, ну или кем он являлся?
Однако я обязана была выполнить задачу, несмотря на нервозность.
Собралась с силами, почувствовав, как сердце неистово громко забухало в груди, после чего поднесла тряпку к лицу незнакомца.
Пальцами неосторожно задела розовые крупные губы, обнаружив на нижней – шрам. Тогда же моя уверенность в легкости осуществления задачи окончательно сгинула в небытие.
Пальцы нервно задрожали.
Ощутив себя так, будто занималась каким-то непотребством, воровато оглянулась на окно.
Вдруг мой любознательный тотем имел наглость подглядывать за хозяйкой?
Удостоверившись в отсутствии шпиона, вернулась к выполнению задачи. То есть к розовым губам.
Мои движения были аккуратны и нежны, мне казалось грешным действовать со спящим незнакомцем грубо. Стирала кровь с его губ так бережно и мягко, как будто собирала утреннюю росу с прекрасных лепестков дивных цветов.
Особенно тщательно и ласково протерла суровое и в тоже время такое красивое лицо. Нос, эти губы, крепкий подбородок, могучую шею. И всё это время я, завороженная мистическим действом, наблюдала за реакцией спящего. За подрагивающими во сне ресницами, за учащенным дыханием и румянцем на щеках. И испытывала при этом особое удовольствие.
После перешла к широким плечам и могучему торсу.
Мыть это каменное мужское изваяние было невероятно волнительно.
Щеки пылали огнем. Чем ниже спускалась моя рука по телу незнакомца, тем сильнее она дрожала, будто замедляя дальнейшее путешествие к нижней части тела.
Нервничала и хотела, хотела и трепетала.
Едва пальцы оказались на животе незнакомца, как я поняла, что вся вспотела от внутреннего мистического жара, пробудившегося в теле. Разум помутился, руки сами бессознательно двигались по терпкой, мускусной коже, дразнящей своим ароматом моё обоняние.
Настоящая магия витала между нами…там, где я прикасалась, его кожа откликалась на ласку. Оживала, наполнялась теплом и энергией. Это было совершенно невозможно, ведь я не использовала магию, и человек был совершенно пуст.
Еще ниже… рука сама потянулась туда… ниже… Мне надо было его везде помыть. И в том месте тоже, пусть даже при этом я ощущала себя чародейкой, которую заживо сжигали на костре…
Но действие закончить мне не довелось.
Грубый шлепок ошпарил мою руку, ее сжало словно тисками, до хруста, а после за нее дернули.
Я потеряла равновесие.
Падая, задела бедром чашу с водой, ее содержимое пролилось на меня и на незнакомца.
Дабы остановить падение одной ладонью я вынужденно оперлась о грудь мужчины, ощутив при контакте сильное биение его сердца, тепло и энергию.
Моя голова оказалась непозволительно близко от его лица, такого сурового, озлобленного и хмурого. Лишь сцепленные руки встали преградой между нашими едва не соединившимися губами.
– Что ты делаешь, женщина!?
Самое странное во всей этой ситуации, не то, что я имела наглость возлежать на больном.
Не то, что, неуклюже упав, почти поцеловала мужчину в губы, больше всего смущало ощущение в ладони от соприкосновения с его рукой. Её покалывало сотней маленьких, колючих огоньков, неизвестно, откуда возникших. Похоже, невероятным образом, моя магия выходила из под контроля, самолично снимала оковы и дерзко тянулась к грубияну, словно бы к источнику питания. Связано ли это с тем, что в процессе лечения пришлось влить пострадавшему часть магии, поэтому оставшаяся во мне тянулась к своей второй половине, я точно не могла утверждать, однако считала это единственным логичным объяснением странному теплу и покалыванию в местах соприкосновения наших с незнакомцем тел.
Осознав это, я резко пришла в себя, отринув никчемные эмоции и впечатления. С легкостью высвободила руку, благодаря тому, что пострадавший был еще слишком слаб и не смог меня удержать.
– Руки при себе держи, муж-чи-на! – с издевкой в тон грубияну процедила сквозь зубы.
Ладонь, которой наглец коснулся, вытерла о подол платья.
После этого отошла на приличное расстояние, оставив пострадавшего обнаженным, мокрым и весьма ошарашенным событиями.
Мне не дано знать, о чем были его мысли, тем не менее, по выражению лица и некой растерянности, сквозившей в движениях, поняла, что происходящее его обескуражило.
Попытка подняться с его стороны закончилась, толком и не начавшись. Приподнявшись на локтях, обессиленный мужчина тут же обратно рухнул на лопатки, с тяжелым вздохом прикрыв глаза ладонью. Я наблюдала за его физическими страданиями, вздохами и попытками сдвинуться с места с абсолютным равнодушием.