Клио, повзрослевший больше остальных, приложил руку к груди.
— Будет исполнено, господин. Пожалуйста, скажи отцу, что я в имении Гратиса.
Киний указал тяжелой плетью на Ателия.
— Останешься с ними. Помоги им переводить. Убедись, что за все заплачено. И оставайся трезвым. Если я не вернусь рано утром, будьте начеку. Вернусь, как только смогу. — Он пожал всем троим руки. Наконец обратился к Эвмену: — Ты старший.
Эвмен довольно покраснел.
— Спасибо, господин.
— Поблагодаришь, когда снова меня увидишь.
За ним Аякс строил остальных греков. Никий притворялся простым воином, предоставив Аяксу быть гиперетом — молодой человек был им прошедшие две недели. Два сиракузянина: Антигон и Андроник, — приехавшие с Никием, встали в строй и тоже позволили Аяксу распоряжаться.
Пока Аякс проверял упряжь и вооружение, Киний подъехал к Филоклу.
— Ты оставляешь двух парней заложниками, — сказал Филокл.
— Ничего страшного, — ответил Киний. — Они славно проведут время, зато царь и его люди не подумают, что мы бросили их посреди толпы испуганных синдских крестьян.
Спартанец пожал плечами.
— Тебя тревожат намерения архонта.
Киний кивнул.
Филокл плюнул в снег.
— Из Аякса вышел хороший гиперет.
— У него хорошие учителя.
Киний боялся, как бы их появление в доспехах и с оружием не испугало стражу и не вызвало какие-нибудь действия, но менять что-то было уже поздно. Кости брошены.
— Аякс, мы готовы к выезду?
Аякс поднес кулак к нагруднику.
— Когда прикажешь, господин.
В дороге Киний молился Гермесу и Аполлону, просил их сохранить мир. Ему было тревожно: неужели тиран какими-то своими поступками или словами мог вызвать такой страх и гнев, что гражданин города выстрелил в Ателия? Еще его беспокоили намерения архонта относительно саков. И относительно ею, Киния, людей.
Довольно оснований для тревоги!
Красное солнце садилось за городом, когда, бряцая оружием и звеня сбруей, колонна спускалась с холмов к полуострову. Крестьяне, рабы и землевладельцы, несмотря на холод, стояли вдоль края полей: новость распространялась с быстротой молнии. Когда колонна приблизилась к поселениям под городскими стенами, улицы были полны людей в плащах и накидках.
Киний опасался недоразумений, несчастных случаев, не исключал возможность нападения и проклинал свое воображение. Он не знал, чего боится, но боялся. Он повернулся к Никию.
— У тебя самый зычный голос — поезжай вперед и объявляй о нас, сначала толпе, потом страже у ворот. Объявляй, что возвращается посольство к царю Ассегаты, гиппарх и городские гиппеи. Понял?
Никий кивнул и послал лошадь вперед.
Киний повернулся к едущему рядом Аяксу.
— Пусть лошади идут медленно, как в храмовой процессии. Но, Аякс — прикажи всем внимательно наблюдать за толпой и крышами. Антигон, следи за тылом.
Они медленно ехали через пригород. Впереди от ворот долетал голос Никия.
— Знаете пеан Аполлону? — спросил Никий. — Пятеро парней кивнули. — Пойте! — приказал он.
Их было всего двенадцать, но выглядели они прекрасно, юные голоса разносились далеко, и еще до того как они вступили в последнюю узкую грязную улицу, толпа подхватила пеан. Звучали приветствия.
Главные ворота были открыты, и Киний возблагодарил Зевса. За воротами вдоль дороги двумя рядами стояли наемники Мемнона. Его второй военачальник, Ликург, приветственно потряс копьем. Страхи Киния начали рассеиваться. Он ответил на приветствие.
Подъехал Никий.
— Мемнон хочет поговорить с тобой, как только тебе будет удобно. С глазу на глаз.
Киний продолжал наблюдать за толпой, которая за городскими стенами стала еще больше.
— Это не к добру.
— Я раздал несколько оболов мальчишкам и послал их по домам наших парней. Так что их родители уже знают, — сказал Никий.
— Спасибо, — ответил Киний.
Толпа была густая, а улицы и в лучшие времена — слишком узкие. Маленькой колонне пришлось перестроиться в цепочку и следить, чтобы под копыта лошадей не попали дети. Киний с праздника Аполлона не видел в городе столько народу; надвигающаяся ночь и узкие улицы делали это сборище зловещим.
Киний снова осмотрел дома. На плоских крышах видны люди, но они как будто вышли поглазеть.
— Почему нас встречают как героев? — спросил Киний.
Никий хмыкнул и пожал плечами.
— На улицах болтают, что ты свергнешь архонта, — сказал он. И когда Киний удивленно повернулся к нему, снова пожал плечами. — Не вини вестника, но я часто это слышал. Ты у всех на устах.