Взгляд Тириона скользнул по передним рядам азуров. Подразделения снова сплотились и подравнялись. Похоже, Корхиен выиграл им какое-то время.
Затрубили рога. Бой начался. В мертвой тишине секира и меч с лязгом столкнулись, блестя на солнце. Корхиен ударил. Уриан отскочил назад, потом сделал выпад — и его клинок вошел в тело бывшего товарища. Тирион стряхнул руку Алариэли и ринулся вперед.
Он рвался не в бой, он бежал к старому другу.
— Подожди, Тирион!
Крик Алариэли он проигнорировал.
ГЛАВА 27
Тирион быстро шагал сквозь ряды азурской армии. Все смотрели на него. Все расступались, давая ему дорогу. Все чувствовали мощь древних доспехов. Один за другим солдаты начали скандировать его имя, и вскоре их пение превратилось в устрашающий, зловещий, громовой рев.
Доспехи, сковавшие тело, казались легкими, как самая тонкая ткань. А сам он никогда не чувствовал себя лучше и сильнее. Он был готов к бою, пожалуй, даже слишком. Он горел желанием схватиться с врагом, взмахнуть мечом, погрузить сталь в плоть. В душе потихоньку закипала ярость — она уже пузырилась, грозя перехлестнуть через край.
Тирион пытался убедить себя, что это не его ярость, что это нечто чужое, внешнее, часть магии, связанной с доспехом, но понимал, что это неправда. Что-то внутри него отвечало гневу, который вобрали в себя доспехи Аэнариона. Магия взывала к этой глубинной части его сущности, а та горячо и куда как охотно откликалась.
И это злило Тириона. Злился он на себя. Эхо могучей личности Аэнариона желало использовать его как сосуд своего гнева, превратить в двигатель своей ярости. Однако, как бы ему ни хотелось поддаться и насладиться раскаленным, плавящим все гневом — Тирион отказался.
Он — это он. Не орудие какого-то там древнего божественного призрака. Он будет, как всегда, принимать собственные решения, будет сражаться сам, оставаясь собой, пускай даже при этом ему не удастся получить доступ к самым глубоким силам доспехов. Не так уж и нужны ему эти чары.
В этот момент Тирион понял, что в некоторых отношениях доспехи уже изменили его. Он чувствовал наличие магии — чувствовал, как никогда прежде. Повсюду вокруг ждали дюжины магических оружий, как азурских, так и друкайских. Он ощущал, как колдуны плетут заклинания — и наличие самих колдунов тоже.
Но сильнее всего он чувствовал леденящее, грозное присутствие Малекита, Короля-Колдуна Наггарота — как чувствовал бы холодный ветер, дующий с севера. Тирион мог бы закрыть глаза и в точности указать на Малекита.
Однако рядом было и другое присутствие, почти такое же мощное, но гораздо более знакомое. Присутствие близнеца. А Теклис-то стал по-настоящему силен, если может посоперничать с этим многовековым могучим злом. За Теклисом маячила Алариэль и та неторопливая древняя сила, которая действовала через нее.
Внезапно Тириону пришло в голову, что не случайность свела здесь сегодня столько могучих магических сущностей и так много древних мощных артефактов. Нет, не случайность… а что же? Неизбежность, судьба, воля богов? Название неважно. Тирион чувствовал, что он и все остальные попались в гигантскую сеть, сотканную существами, превосходящими даже самого Малекита.
Последние солдаты армии высших эльфов расступились перед ним, выпуская Тириона на открытое пространство между двумя великими войсками. Перед ним стоял Уриан — в странных, незнакомых доспехах. Впервые в жизни Тирион видел вплетенные в металл заклинания, не менее впечатляющие и сложные, чем те, что скрывались в его броне. Чужие латы несли в себе злую, мощную, почти разумную темную магию, черпающую энергию из Хаоса. А ведь там заключен демон, понял Тирион. Дремлющее зло подпитывает доспех, придавая носителю силу, превосходящую силы любого смертного.
В каждой руке Уриан сжимал по страшному, светящемуся зеленоватым клинку. Оружие излучало цепенящую, жадную энергию, будто высасывающую жизнь из всего окружающего. Из бороздок в металле сочилась черная дымящаяся кровь, и там, где она капала на землю, трава чахла и умирала, а земля шла трещинами, словно само прикосновение ядовитой жидкости было для нее невыносимо.
На Уриане красовался шлем, отлитый в форме головы какого-то князя демонов. За поднятым щитком виднелись знакомые бледные черты. Уриан выглядел изможденным, измученные глаза его переполнял непонятный ужас. Он вскинул клинки в насмешливом салюте, но взгляд Тириона был прикован к другому, настоящему врагу.