Недалеко от Оберхаузена он остановился на заправке. Он не выдержал.
Как в трансе он прошел до туалета. Все кабинки были заняты. Ему пришлось прождать не меньше пяти минут, пока хотя бы одна из них не освободилась. Он забежал в нее, и его вырвало. Крупук, вино, опять крупук.
Рядом с какими-то дальнобойщиками он смущенно привел себя в порядок перед зеркалом. Это не очень помогло. Он вернулся к машине.
Он сел за руль и опять взял в руки айпод. Он смотрел на него и думал об Африке. Они уже часа два были в воздухе. Где они сейчас? Наверное, над югом Италии.
Ни о чем не думая, он покрутил в руках айпод, а потом заволновался, хорошо ли он запер дом. Он повернул айпод и увидел, что на обратной стороне что-то нацарапано.
Ему пришлось сильно приглядеться, чтобы разобрать буквы в тусклом свете.
«Царица солнца». Вот что там было. Два слова. Царица солнца.
Он положил айпод на сиденье и выскочил из машины.
Он снова пошел в туалет, нет, он побежал со всех ног.
Его опять вырвало. Вывернуло наизнанку.
Наклонившись над унитазом, не в силах даже пошевелиться, он бормотал: «Царица солнца. Царица солнца». От этих слов ему стало спокойнее. Пока существовали эти слова, существовал весь мир.
Он вернулся в машину и спрятал айпод и подзарядку в портфель.
Несколько минут он просидел неподвижно. Может, четверть часа. Пока кто-то не постучал ему в окошко. Он резко выпрямился. Да-да, здесь нельзя спать, здесь не разрешается спать, он знает.
Хофмейстер посмотрел на часы.
Они уже пролетели Италию. Ливия, вот где они сейчас. Они уже над Африкой.
— Я победил слезы, — сказал Хофмейстер лобовому стеклу.
2
В половине первого он вернулся на улицу Ван Эйгхена. Он забрал из машины только сумку с вещами. Инструменты он собирался перенести в сарай завтра. Он осторожно открыл входную дверь в надежде, что его супруга уже спит.
Но она сидела в гостиной за столом с газетой и бокалом вина. Он посмотрел на нее.
Она проигнорировала его появление или не услышала, как он вошел. Он простоял несколько минут с сумкой в руках.
— Что ты делаешь? — спросил он наконец.
Она оторвалась от газеты.
— Тут криптограмма, — сказала она. — Весь день решаю. Очень сложная. — Она постучала по руке ручкой. — Что случилось? — спросила она. Но в голосе у нее не было беспокойства. Скорее она была сердита.
Он поставил сумку и подошел ближе. Во рту до сих пор был привкус рвоты.
— О чем ты? Что должно было случиться?
— Ну, у тебя такой вид. Ты весь такой… такой… как же это сказать, потрепанный, что ли.
Он сел за стол и потер руками лицо.
— Там жуткая непогода. А я много возился в саду. Столько всего надо было сделать. Нужно чаще туда ездить. Я так все запустил. Сухие ветки, сорняки, опять сухие ветки, новые сорняки.
— От тебя воняет, — сказала она.
— Чем?
Он потянулся к бутылке вина, но тут заметил, что она пустая. Он бы с удовольствием пропустил сейчас стаканчик, но не открывать же новую бутылку посреди ночи.
— Да ничем. Просто воняет. Как все прошло? Ты их проводил?
Он кивнул, почти с облегчением, как будто наконец осознал, что он проводил своего ребенка в путешествие. Что он помахал ей на прощание, как это делают все родители, когда их дети надолго куда-то улетают из дома. Как будто он только сейчас понял, зачем он оказался здесь. Он приехал домой, вот что он тут делал. Он приехал домой.
— Да, все хорошо, — сказал он. — Все было так быстро. Сама знаешь, как это бывает. В аэропорту. Все торопятся.
Он поднялся из-за стола и спиной почувствовал, как она смотрит ему вслед. Он знал, что она его рассматривает, пытается понять, почему он такой грязный и растрепанный. Но это занимало ее совсем недолго. И не так чтобы всерьез. Ей надо было решать головоломку. Да и насколько сильно можно интересоваться другим человеком, особенно когда ты так хорошо его знаешь? И так долго. Так ужасно долго. Полжизни.
В спальне он разделся. Принял душ. Вытерся полотенцем, достал маленькие маникюрные ножницы и тщательно вычистил из-под ногтей грязь. Получилось не совсем идеально. Он надел чистые трусы и побрызгал подмышки дезодорантом.
В трусах он спустился. Сам не зная зачем. Можно было, например, полить цветы. Что-нибудь простое и повседневное, этого было бы достаточно. Простые действия успокаивают. Большего ему сейчас было не надо, большего он и не искал.
Его супруга все еще сидела за столом со своей криптограммой.