Чувствовала ли Марина себя преступницей нынешней ночью, когда выходила во двор, чтобы испачкать все скамейки гуталином, она не помнила. Словно кошка, она скользила в ночной прохладе с баночкой крема для обуви, ощущая себя каким-то дезинсектором, избавляющим мир от зла. Только утром ей стало не по себе, когда ожидание стука в дверь и человека в форме, предъявляющего обвинение, совсем сковало все мысли и движения. Выскочив из квартиры на два часа раньше положенного времени, она прошмыгнула мимо скамеек, не рискнув даже взглянуть на них, чтобы не проронить ни капли причастности к происходящему.
Вот она, последняя тайная лазейка между двумя кустами сирени, узкая тропинка, выходящая прямо к подъезду. Марина уже радовалась своей победе, как вдруг встала, как вкопанная. На скамейке перед подъездом сидели две старушки – соседки, постелив под себя старую клеёнку, и что-то горячо обсуждали. Завидев жертву, они замолчали и принялись сверлить глазами Марину и её маленькую попутчицу.
- Здравствуйте, - выдавила Марина, протискиваясь к подъезду, но в ответ получила лишь немой упрёк, наигранные натянутые улыбки и кивки головами. В этой борьбе надеяться было не на что, даже банка с гуталином оказалась просто горошиной против тяжёлой артиллерии. Конечно, она не смогла бы прятать Сашу вечно, но сейчас эти вездесущие глаза просто отбирали девочку у Марины, как будто предъявляя на неё свои, особенные права.
Малышка молча шла за Мариной по ступенькам на пятый этаж, а потом почти обречённо следила за тем, как ключ никак не мог попасть в замочную скважину. Для неё эта дверь была ничем не лучше той, серой, в которую они с Данилой вошли когда-то.
- Ну, вот мы и дома, девочка моя, - осторожно промолвила Марина, поглядывая на Сашу, скромно жмущуюся к дверному косяку. Уголки её губ, опущенные вниз, намекали, что малышка сейчас разрыдается. Женщина и сама готова была броситься в комнату и упасть лицом в подушку, но, конечно же, теперь это будет выглядеть очень глупо.
Когда у девочки спросили, согласна ли она жить с этой тётей, слабый кивок ребёнка поставил точку в вопросе. Но кто же помог убедить её, что нужно сделать так, а не иначе? Может быть, Клара Валерьевна, которая вдруг посчитала себя проигравшей в этом противостоянии, или малышка сама почувствовала, что нужно таким образом отплатить за внимание, проявленное к ней? Марина не знала, а спросить у Саши она никогда не решилась бы. Время покажет и рассудит, а чувство вины – ничто по сравнению с желанием сделать этого ребёнка счастливым.
- Проходи, солнышко моё, давай, я помогу тебе раздеться. Здесь всё твоё, делай, что хочешь и бери, что хочешь. А давай мы с тобой заварим чай, как хозяйки? Я покажу тебе, где лежит сахар и печенье, а сама поставлю чайник.
Пока Марина соображала, где у неё что лежит, будто ей самой пришлось оказаться тут впервые, раздался звонок в дверь. «Неужели Вера?» - подумала она. «Как же ты не вовремя, подруга».
Но когда она отворила, то ей вдруг захотелось стать невидимой. Милиционер в форме, при погонах, стоял перед ней и смотрел Марине прямо в глаза, не моргая и не отводя взгляд. Целый майор, сколько чести для такой скромной преступницы, всего лишь вымазавшей скамейки ваксой.
- Позвольте войти? – раздался строгий голос. Марина отстранилась, безропотно поддавшись этому голосу, который не спрашивал разрешения, а скорее констатировал факт.
- Здравствуйте, э… извините… Марина…
- Сергеевна, - спохватилась она, отходя ещё дальше. Обычно в таких случаях задают вопрос, «что случилось?», но Марина догадывалась и так, зачем к ней пожаловали. Однако человек в форме был озадачен не меньше хозяйки квартиры, которая приняла его визит, как что-то ожидаемое и должное.
- Кашин Николай Петрович, майор милиции, следователь. Кстати, по совместительству, ваш сосед. Я живу в доме напротив. Меня вот что к вам привело…
Марина опустила глаза, готовясь выслушать обвинения в свой адрес. Кто-то видел её, совершающую своё злодеяние. Какой стыд и позор, даже если этот майор ограничится замечанием.
- Я бы сам никогда не посмел к вам пожаловать, это всё общественность, дескать, пойдите, узнайте, ведь вы представитель закона, - продолжал Кашин. – Вообще-то , это дело участковых, всё про всех знать на своём участке, но раз уж я здесь, Марина Сергеевна, давайте мы с вами успокоим общество, как вы на это смотрите? Ничего не хотите рассказать?