Марина не любила апрель, он не сулил ничего хорошего, сегодня она смогла в этом убедиться ещё раз. Преодолев почти пять километров по грязному асфальту, не замечая ям и рытвин, она добралась до поликлиники. Домой идти совсем не хотелось, хотя отгул, потраченный впустую, всё равно не вернуть. Только представив эту мёртвую тишину в четырёх стенах, где даже шторы не шевелятся, оставаясь полузадёрнутыми днём и ночью, Марину выворачивало наизнанку. За тот месяц, когда ей удалось находиться рядом с Сашей в дни посещения, она совсем перестала заходить в комнату, ограничивая себя лишь прихожей и кухней. Всё чаще она выпрашивала себе ночные дежурства, а когда это становилось невозможным, просто засиживалась на работе до поздней ночи, а потом шла несколько кварталов пешком, чтобы обессиленной, не включая свет, пробраться до кровати и упасть на влажную от вчерашних слёз подушку.
Избегая лишних глаз, она обошла здание поликлиники, а за ней и стационар, где в уголке притаилась маленькая дверца, через которую техничка выплёскивала грязную воду из ведра. Дёрнув за ручку, она убедилась, что дверь закрыта изнутри на крючок. Не решившись постучать, Марина вздохнула и побрела по заднему двору больницы в обратном направлении, но что-то вдруг заставило её вздрогнуть и остановиться.
- Марина!
Приоткрыв дверцу, Вера высунулась наружу и окликнула подругу, всем своим видом показывая, что от неё уже не скрыться. Не обращая на холодные капли, падающие ей на лицо и шею, никакого внимания, она дождалась Марину, пока та войдёт внутрь, и захлопнула дверцу.
- Я когда тебя в окошко увидела, так и подумала, что ты пойдёшь сюда.
Щёлкая автоматической ручкой, Вера продолжала неотрывно смотреть на подругу, будто требуя ответа на поставленный вопрос. Вот только на какой, Марина с трудом понимала, тем более, она не горела желанием что-то говорить.
- Послушай, подруга, я вижу, у тебя совсем ничего не склеивается. Не знаю, почему ты не пошла домой, но мы сделаем вот что. Посиди у себя часок, я закончу, отмечусь и заберу тебя. Так и быть, провожу домой, а то ты, того и гляди, снова будешь тут торчать до ночи.
Пока Вера хозяйничала на кухне, заваривая чай и разливая его по чашкам, Марина смотрела в черноту за окном. Если не знать, что там, внизу, целых пять этажей, можно было легко шагнуть в эту пропасть и закрыть больную тему одним махом. Но она понимала, что никогда не пойдёт на такое, тем более, раньше для этого было поводов намного больше, чем два или три. Любая боль заставляет терпеть себя, бороться с собой, чтобы уйти побеждённой. Чем не странность такой борьбы? Не проще ли сдаться этой боли и победить, не прилагая никаких усилий? Уже через секунду её не станет, стоит ли бояться того ужаса, который будет длиться какую-то секунду, но взамен получить свободу?
- Ой, Маринка, мне бы твои заботы, - словно приговор, послышался голос, в мгновение вернувший Марину в жестокую реальность. – Тебе бы не по детдомам ходить, а старичка какого-нибудь богатого найти, у которого дети уже взрослые. Ему даже любовь твоя не нужна будет, а так, самому себе доказать, что ещё дышит. Сама же знаешь, как они любой повод ищут, чтобы их потрогали, да не кто-нибудь, а молоденькая медсестра. Со мной, конечно, такой номер не проходит, я их задубевшую кожу на пальцах не собираюсь прокалывать с нежностью.
- Вер, да не хочу я никакого старика, тем более, с его взрослыми детьми, не такая я.
- А, значит, ты не такая, а я такая? – придралась к словам Вера, но тут же спохватилась и сменила тему. – Ладно, не мне тебя учить, я ведь и сама не слишком далеко продвинулась в этом плане. Хотя, Володька меня вполне устраивает. Детей я пока не хочу, да и он не требует, слава богу. Любовь у нас, он жить без меня не может, врёт, наверное, - хихикнула Вера.
Марина многозначительно посмотрела на свою подругу, но в этом взгляде было, скорее, сочувствие, чем зависть. С тёмным прошлым возник в жизни Веры этот самый Володька. Бросив беременную жену, он незамедлительно перебрался к Вере, околдовавшей его своей молодостью и красотой. Хотел ли он лучших семейных отношений, чем те, от которых сбежал, или его прельщал слишком удачный квартирный вопрос, так и осталось загадкой, которую Марина даже не пыталась разгадать.
- Слушай, подруга, неужели всё так плохо, а? Подумаешь, какая-то грымза сказала ей, а она и поверила. У тебя есть свидетели, на крайний случай, характеристики, уж они-то должны подействовать на комиссию.