Глава 18
Думаешь, что отличаешься от других, что умнее, выносливей и смелей, но, когда доходит до дела, оказывается, что в тебе нет ничего особенного и все твои страсти точно такие же, как у других.
***
Сколько прошло времени, она не знала, в камере не было света, или же день и ночь обходили её стороной. Ирма вглядывалась и вглядывалась в темноту, но не могла различить ничего. В конце концов, от этого начинала болеть голова, и противные белые искры мельтешили перед глазами. Она пыталась считать секунды, но сбивалась. Начинала заново и снова сбивалась.
Видимо, её тюремщики решили, что свет ей больше не понадобится. Раньше это не стало бы проблемой, она смогла бы осветить себе путь в любой темноте, но сил ей оставили лишь на то, чтобы не умереть. Все процессы в её теле были заморожены, оставалось только думать и вспоминать. И она вспоминала – детство, где не было друзей, юность без любви, зрелость без секунды покоя. Так что же было? Вопрос ставил Ирму в тупик. Одно время она не видела ничего, кроме знания, его только она и считала важным. Из-за этого и не было друзей и любви, но потом появились они – Макс и Тин. И именно из-за них она наплевала на всё: на знание, на уважение Совета, на заветы Древних. И сейчас оставалась одна надежда, что у них всё будет хорошо, что Совет не загнал Тин на самое жёсткое задание из возможных, и она справится, а Макс не будет делать глупостей, пытаясь найти её. А она просто будет ждать, когда Крис доберётся до неё и Ренор захлопнет ловушку.
«Это будет справедливо, – думала Ирма, – справедливо, что ей суждено убить меня, ведь именно я обрекла её на гибель, оставив на берегу Туманного края. Она сильна, раз смогла выбраться, сильней, чем раньше. Но Ренор готов. Сумасшедший старик. Он же видел гибель Дерева: если она способна устроить такое, что же будет, когда она окажется здесь. Мои девочки, мои неправильные девочки. Хоть бы вы никогда не встретились». Её размышления прервал глухой стук.
Сильвийка открыла глаза и вгляделась в темноту, но ничего не изменилось, возможно, послышалось, или, наконец-то, галлюцинации, быть может, они развеют тоску и безысходность. Ирма не видела надежды для себя, ей было слишком хорошо известно, что значит оказаться в плену у Совета. Она была сильной чародейкой и, возможно, могла бы бороться, но упустила шанс, сейчас с ней мог бы справиться даже ребёнок. И, зная об этом, Ирма смирилась, не боялась, не паниковала, просто опустила руки и думала.
Стук повторился вновь, и сердце Ирмы, несмотря на оцепенение, ускорило своё биение. Что-то шевельнулось в её душе, подталкивая ответить на этот стук. Она ощущала нечто близкое и знакомое, но невозможное в этой клетке. Волнение нарастало, она должна была дать знать о себе, иначе её просто не заметят. С другой стороны, если заметят, что кто-то пытается проникнуть к ней, этому кому-то не поздоровится, и Ирма знала кому – только Тин могла вызвать в ней столько тепла. Мысль лихорадочно металась из стороны в сторону, Ирма сопротивлялась изо всех оставшихся сил, если ей суждено погибнуть здесь, пусть так и будет, но если здесь заметят её последнюю ученицу, то отправят вслед за учителем. И когда сильвийка уже решила, что спрятала свой разум от Тин, воздух перед ней запылал.
Стало страшно. Ирма ощущала небывалую мощь, она заполняла собой каждую частичку пространства, растягивая и сжимая его. Узы, сковывавшие её, ослабли, и чародейка смогла принять сидячее положение, с трепетом осматривая небольшую комнату, наполненную силой. Неужели это Тин? Когда они виделись в последний раз, Ирма не предположила бы даже, что в этой девочке есть нечто подобное.
– Учитель! – прозвенел взволнованный голос, и сердце Ирмы сжалось от боли, это и правда она, её Тин, но что же случилось, откуда эта сила, неужели она прошла испытание Совета, нарушив законы?
– Я здесь, Тин. Как ты прорвалась ко мне?
– Прорвалась? – Голос стал удивлённым. – Я провела ритуал по поиску, мне необходим твой совет, учитель.
– Спрашивай, Тин, – Ирма пыталась сохранять спокойствие. Неужели она не почувствовала защиты, выставленной Советом?
– Мы прошли испытание, учитель, но мы нарушили заветы Древних. И мы не знаем, как нам быть с этим, в нас столько силы, и своей, и силы, взятой на испытании.
Этого Ирма больше всего и боялась – заветы Древних нарушены. Последний раз, когда она наблюдала нарушение заветов, её сердце было расколото на части, и одна из них скрылась в тумане.
– Я знаю, о чём ты думаешь, учитель. Мы боролись до последнего, но без использования магии напрямую погибли бы. Но мы старались и готовы предъявить доказательства того, что испытание пройдено. Вот только многое произошло, и я не уверена, могу ли доверять мудрости Совета. Уж слишком много совпадений, начиная с того, что испытание в форме соревнования, и мы все имеем дополнительные способности. Вы единственная, кому я могу верить, учитель.
Ирма была удивлена и довольна, прошёл всего лишь месяц, а Тин стала намного внимательней и взрослей. Углядела-таки ловушки Ренора. Надо было предупредить её о замысле главы Совета и о Крис, с которой они могут столкнуться, если примчатся в лес Грёз. Но едва она решила заговорить, как содрогнулось от невыносимой боли. Теряя сознание, Ирма успела почувствовать, как её губы шевелятся, говоря слова, которые она ни за что не сказала бы своей Тин. Что-то липкое и тёплое скользило по шее, вызывая за собой панику, а невидимые руки сдавливали мозг, продолжая говорить за неё. Она кричала, но не в голос, а про себя, внутри, и от этого было ещё больней. Пламя погасло, и сильвийка рухнула на пол, не в силах пошевелиться, но на этот раз не из-за сдерживающих заклятий, а без сознания, сломанная, как кукла.
Заклинание работало. Тин казалось, что она, расправив огромные огненные крылья, несётся над землей, оставляя позади километры полей, лесов и рек. В серебристой дымке впереди маячили огромные исполины – Деревья леса Грёз. Девушка точно знала, где сейчас Ирма, и направляла свой разум по следу, оставленному ритуалом поиска. Она влетела в зелёные кроны с такой скоростью, что если б была во плоти, снесла бы, наверно, всё на своём пути.
Деревья, деревья, деревья, всё не то, эти слишком малы, она приближалась к Древу Совета. Конечно, где же ещё быть Ирме, она член Совета, одна из сильнейших магов мира Анданты. Наверно, так Тин подумала бы раньше, но сейчас чутье подсказывало, что её учитель не на работе и не по доброй воле. Что-то колыхнулось рядом, птица опустила взор – прямо под ней на земле вместо Дерева, были лишь обломки, всё в округе было ранено, потоки силы в хаосе. Случилось нечто ужасное, но это потом, сейчас к Ирме. Она почувствовала преграду задолго до цели и, не задумываясь, выставила вперёд когти и вонзила их в тонкую грань защитного барьера. Он раскололся вмиг под её напором, ничто не могло сдержать силу разума, тем более – сейчас.
Дерево Совета невозможно было не узнать: огромное, утопающее в зелени и переплетениях силы, оно всегда притягивало к себе и заставляло забыться, но не в этот раз. Тин видела след и летела по нему, ниже, ниже и ниже, под корни Дерева.
Комната, в которой Тин очутилась, была очень мала, и в ней невысоко парил над полом её учитель. Сначала девушка подумала, что она без сознания, но Ирма открыла глаза, посмотрела в темноту и снова закрыла их.
Разговор с учителем вышел весьма странным, Тин не могла чувствовать в полную силу, что же творится в этой камере. Одно было ясно – Ирму держат в заточении, и те слова, что она сказала напоследок, принадлежали не ей. Непонятно, кто говорил за неё, но он был очень силён. Сильвийка видела, как обмякло тело Ирмы, видела кровь и муку, застывшую на её красивом лице. Этого достаточно, большего она тут не узнает, а увиденного хватит, чтобы сделать выводы.
Птица рванула ввысь, оставляя за собой выжженный яростью след, всё набирая и набирая высоту, стремясь быстрей убраться от этого места. Её не могли видеть, но если бы она знала, сколько шуму навела в залах Совета, то была бы довольна. Тин не понимала, как в таком месте, как лес Грёз, возможна любая несправедливость. Разве Совет не для того и существует, чтобы поддерживать порядок, судить по законам, принятым в их обществе, и не допускать подобной жестокости. Что же такого могла сотворить Ирма, за что её так наказывают, неужели за неё, Тин? Девушка настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как вокруг Дерева Совета начал сгущаться туман.
Ей хотелось бесконечно лететь над зеленью лесов и золотом полей, вдыхать прохладный воздух, разреженный её движением, но это было невозможно: её ждали друзья и загадочный Модэус. Ждали с новостями, любыми, пусть даже с такими, какие она несла на своих крыльях. Эх, если бы ей было подвластно остановить время, хотя бы ненадолго, чтобы успеть насладиться этой бездумной свободой. Юная сильвийка чувствовала сейчас окружающий мир как никогда сильно: ветер, вода, земля, огонь внутри – всё это заставляло её забыть о проблемах своего тела. Забыть о раздирающей душу тоске, о грустных тёмных глазах Локки и огромных руках Тодэса. Забыть о том, что единственный родной ей человек – Макс – никак не отвечает на её призывы, а учитель, открывший для неё мир, заточён глубоко под Деревом Совета.
Полёт внезапно закончился, девушка, сама того не желая, вернулась в своё тело. Усталость и боль тут же накрыли её. Она села и невольно вздрогнула, посмотрев на свои красные, будто обожжённые, руки. Вот тебе и огненные крылья, подумала Тин. Друзья были рядом – Лия, видимо, от волнения, не контролировала себя и пускала разряды в землю. Локки нетерпеливо ходил кругами, вытаптывая и без того увядшую вокруг траву. А Модэус с идиотским выражением на лице обмахивал Тин натянутым на две палки плащом. Они суетились вокруг неё, сыпля вопросами и предположениями. Их слова сливались в одно монотонное гудение, Тин закрыла уши руками и сосредоточилась. Она скорей почувствовала, чем увидела, как все остановились, с тревогой всматриваясь в её лицо.