— Была ли я когда-нибудь? Даже в самом начале?
— Нет. Ты никогда не была женщиной, которую я жалел.
— Если не жалость, то что?
— Нет простого ответа. Я не понимаю ни тебя, ни твоих рассуждений о том дерьме, которое ты натворила. Все, что я знаю, что я, должно быть, сумасшедший, раз люблю тебя, потому что, черт возьми, я действительно люблю тебя. Я пытался не делать этого, я боролся с этим, но я не могу остановиться.
— Но как насчет того, что ты сказал вчера вечером? Ты все еще ненавидишь меня?
— Да.
Она опускает глаза, но я возвращаю ее к себе, говоря:
— Я люблю тебя, Элизабет.
— Это правда?
— Конечно, ведь я убивал ради тебя.
Глава 3
Элизабет
Его слова, его правда, они могут напугать некоторых людей, но мою дряхлую душу они успокаивают. Это правда — он убивал ради меня — и я тоже убивала ради него. Я убила Пика, когда думала, что он убил Деклана. И это убийство, которое я каждый день хотела бы вернуть назад. Но я не могу. Единственный способ заполучить Пика — это обман моего разума.
Но, если не считать Пика, я была в доле секунды от того, чтобы убить Ричарда прошлой ночью, и все это было бы ради Деклана. В каком — то извращенном смысле — это должно было стать моим подарком ему. Чтобы избавить мир от человека, который забрал мать моего любимого. Деклан, однако, не позволил мне нажать на курок — он сделал это для себя, лишив меня удовольствия. Я хотела этого эгоистично, но если Деклан и заслуживал одного убийства, то именно этого.
Глаза Деклана впиваются в мои, и я знаю, что задела за живое, усомнившись в его любви ко мне.
— Прости, — говорю я ему, проводя руками по его рукам, которые напряжены вокруг моей шеи.
— Я всегда был честен с тобой.
— Я знаю. Я не хотела пренебрегать твоими словами.
Его хватка ослабевает, когда он расслабляется, прислоняясь плечами к задней стенке ванны.
— Мне трудно все это переварить, — добавляю я.
— Тогда поговори со мной. Не держи это в себе.
Деклан показал свои чувства на прошлой неделе, когда я прочитала досье на мою мать. Он ясно дал понять, что хочет, чтобы я справилась со своими чувствами, вместо того чтобы прятать их и запирать, как я делала всю свою жизнь. Я обязана ему всем, о чем бы он меня не попросил, из — за всего, что я ему сделала, но иногда просто легче оцепенеть.
— Может быть, позже. Я все еще очень устала от обезболивающих таблеток.
Но "потом" не будет. Если я раскрою себя так ради него, то ничто потом не остановит кровь, льющуюся из раны. Способность Деклана связывать меня с моими эмоциями пугает меня до чертиков. Слишком многое нужно прочувствовать. Во мне слишком много безумного отчаяния. Мне нужно, чтобы это ушло и исчезло, чтобы я могла найти облегчение.
Я в объятиях мужчины, которого люблю, мужчины, которого я так отчаянно хотела снова заполучить, и вот он здесь. Плоть к плоти — каждая моя частичка касается каждой его части, и вот я здесь — испуганная и замкнутая. Он обнимает меня, и я должна быть довольна, но в этот момент я жажду объятий другого мужчины. Это Пик, которого я хотела бы видеть прямо сейчас. Он единственный, кто может заглушить всю боль.
Он — безопасность.
Он постоянен.
Он мое болеутоляющее.
— Тебе будет легче, если ты выскажешь свои мысли, — предлагает он.
Наклоняясь вперед и разрывая контакт, я вру:
— Я действительно устала. Ты можешь помочь мне вернуться в постель?
— Не отгораживайся от меня, Элизабет.
— Я не отгораживаюсь. Просто в ванне неудобно, а я действительно устала и плохо себя чувствую.
Я ненавижу лгать ему, когда клялась ему и себе, что никогда этого не сделаю, но об альтернативе невыносимо даже думать. Для нас обоих будет лучше, если я не пойду по этому пути.
Деклан вытирает меня, чистит зубы и одевает. Я даю ему все эти мелочи, потому что они ему нужны. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы видеть, что ему нужны его руки на мне, чтобы контролировать и заботиться. Он всегда нуждался в этом, и я даже представить себе не могу, что сделали с ним эти последние несколько дней, когда он не знал, где я была, и у него отнял эту власть другой мужчина.
После того, как он наносит мазь на мои порезы, он хватает пузырек с рецептом и вытряхивает таблетку.
— Вот, — говорит он, держа стабилизатор эмоций, который был прописан мне врачом, что осматривал меня в первую ночь, когда я приехала сюда.
Это таблетка, которую я бросила в унитаз, потому что я не хочу потерять Пика, и эта таблетка избавит меня от него. Но я не могу сказать "прощай". Я не хочу. Он мне нужен. Его запах, его голос, его присутствие. Я не хочу его отпускать.