Я медленно доедала пирог, и так же медленно, наслаждаясь, допивала почти остывший капучино. На простой белой чашке отпечатались следы моих губ. Где-то вдалеке прозвенел колокольчик, оповещая о прибытии в кофейню посетителя. Я обернулась, увидев промокшую до нитки женщину, стряхивающую с коротких каштановых волос капли. Повесив на вешалку серый плащ, она села за столик в углу и принялась изящными движениями поправлять чуть потёкший макияж. К ней приветственно подошла официантка и предложила меню. Мне было слышно, как она заказала фирменный брусничный чай. Видимо, пришла переждать непогоду.
В какое-то мгновение наши глаза встретились и мне тут же стало неловко. Я стремительно отвернулась и уставилась в свою пустую чашку. Одичавший зверёк был пойман за подсматриванием.
У меня оставалось ещё куча времени до вечернего автобуса. В планах было прогуляться по городу, закупиться продуктами, но я решила всё это отложить. Заказав вторую чашку капучино, я продолжила чтение дневника отца. Мне было интересно, насколько ощущения от чтения в городской кофейне будут отличаться от чтения в дачном кабинете.
Здесь было не так… страшно.
Папа продолжал описывать свои будни. Обычные, но примечательные тем, что они были наполнены жизнью. Я восхищалась его умением описывать мелочи. Он находил важность в том, что, казалось бы, совсем не имеет никакого значения: яблоневый листочек, упавший к нему в чашку с чаем, пока он пил его на крыльце; или божья коровка, медленно перекатывающаяся по его ладони; растерянное мычание недавно отелившегося телёнка, бредущего за матерью-коровой на поле у берега реки. Я читала отцовские записи, будто это была книжка, описания в которой меня совсем не мучили – наоборот, заставляли замереть на месте, оглядеться вокруг и прочувствовать каждую мелочь, что меня окружала. Я будто находилась там, в его моменте, была незримым свидетелем.
Однако вскоре добрая книжка кончилась, уступив место кошмару.
«14 апреля 2001 года,
Суббота
Её голова лежала у меня на руках. Я гладил её по слипшимся от крови волосам. Они ещё совсем недавно были русые, а теперь – красные. Кровь пропитала всё. Из-за неё я не видел даже её лица. Всё гладил, гладил, пытался оттереть её. Но руки дрожали. По щекам катились слёзы, смешиваясь с кровью. Она заполнила собой всё. Мне было так тошно и так страшно. Я хотел, чтобы она очнулась, но она была тряпичной куклой в моих руках. Она мертва. Это я. Это я убил её».
Автор приостановил выкладку новых эпизодов