Джек смотрит так пораженно, что это почти комично. Кимоно падает на пол (все это во фрагментах,
лирично).
РОУЗ:
— Скажи, когда я буду выглядеть подходяще.
Она позирует на диване, садясь на него как кошка, почти в то положение, которое, как мы помним,
изображено на рисунке.
ДЖЕК:
— Уф... только согни свою левую ногу немного и... и опусти голову. Смотри на меня. Вот так.
Джек начинает рисовать. Он роняет свой карандаш, и она давится от смеха.
РОУЗ:
— Я полагаю, вы краснеете, мистер Великий Художник. Теперь понимаю, как краснел монсеньор
Моне.
ДЖЕК:
(потея)
— Он рисовал пейзажи.
Сжать на Джека: его глаза поднимаются и смотрят на нее из-за верхнего края альбома. Мы видели
эту сцену раньше, в ее памяти. Этот момент она пронесет через всю свою жизнь.
Несмотря на волнение, он рисует уверенными штрихами, и появляется лучшая его работа. Роуз
неподвижна, ее руки прекрасны, а ее глаза излучают силу.
Медленно наводя на лицо Роуз...
106. Интерьер. «Келдыш». Операторная.
Наплыв на Роуз в возрасте 101 года. Также только ее глаза.
СТАРАЯ РОУЗ:
— Мое сердце трепетало все это время. Это был самый эротичный момент в моей жизни... по
крайней мере тогда.
Обрыв и реверс: семерка слушателей замерла в сосредоточенной, мертвой тишине. История Джека
и Роуз полностью захватила их.
БОДИН:
— А что... ээ.. произошло потом?
СТАРАЯ РОУЗ:
(улыбаясь)
— Вы хотите сказать, было ли у нас «это»?
107. Интерьер. Каюта Роуз и Кэла. Ночь.
Назад в 1912 год. Джек подписывает рисунок. Роуз, снова одевая кимоно, склоняется на его плечо и
рассматривает изображение.
СТАРАЯ РОУЗ:
(за кадром)
— Простите, но я разочарую вас, мистер Бодин.
Роуз вглядывается в рисунок. Он озаряет ее душу.
РОУЗ:
— Поставь дату, Джек. Я хочу навсегда запомнить эту ночь.
Он пишет: 14 апреля 1912 года. Роуз тем временем набрасывает на бланке «Титаника» записку. Мы
не видим, что в ней. Роуз принимает от Джека рисунок и кладет его в гардеробный сейф. Она
возвращает бриллиант обратно в сейф, располагая рисунок и записку на крышке его коробки.
Потом закрывает дверь со щелчком. Клац!
108. Интерьер. Курительная комната первого класса. Ночь.
Лавджой входит с пальмового корта через вращающуюся дверь и пересекает комнату по
направлению к Хокли. В мраморном камине пылает огонь, и «жирные коты» как обычно играют в
карты, выпивая и разговаривая. Кэл видит Лавджоя и отходит от своей группы навстречу ему.
ЛАВДЖОЙ:
— Ее не видел ни один стюард.
КЭЛ:
(тихо, но яростно)
— Это смешно, Лавджой. Найди ее.
109. Экстерьер. Атлантика. Ночь.
«Титаник» скользит по неестественному морю, черному и спокойному, как по масляному омуту. Огни
корабля почти в точности отражаются в черной воде. Небо усыпано звездами. След метеора яркой
линией пересекает небеса.
110. На мостике.
Капитан Смит вглядывается в черноту впереди корабля. Старшина Хитчинс подает ему чашку
горячего чая с лимоном. От чая исходит пар на холоде открытого мостика. Второй офицер
Лайтоллер стоит за капитаном, всматриваясь в пелену из черного стекла, которой становится
Атлантика.
ЛАЙТОЛЛЕР:
— Не припомню, что когда-либо видел такой полнейший штиль за все 24 года на море.
СМИТ:
— Да, как будто тихая заводь. Ни дуновения.
ЛАЙТОЛЛЕР:
— Движения воды совсем не видно, это затруднит обнаружение айсбергов.
СМИТ:
— Мммм. Ну, мне пора. Поддерживайте скорость и курс, мистер Лайтоллер.
ЛАЙТОЛЛЕР:
— Да, сэр.
СМИТ:
— И, конечно, разбудите меня, если что-то значительное вызовет у вас опасения.
111. Интерьер. Каюта Роуз и Кэла.
Роуз, теперь полностью одетая, возвращается в гостиную. Они слышат ключ в замке. Роуз хватает
Джека за руку и тихо уводит его через спальни. Лавджой входит в дверь гостиной.
ЛАВДЖОЙ:
— Мисс Роуз?
Он слышит, как открывается дверь, и идет через комнату Кэла на звук.