«Я отлично понимал, что совершенно напрасно следовать инстинкту самосохранения и рваться к корме. Это было бы лишь отдалением конца и продлением агонии. Человек, ставший частью толпы, уменьшает свой и без того ничтожный шанс на спасение. Я отчетливо видел, насколько роковым было бы оказаться среди этих сотен и сотен людей, которые вскоре начнут биться за жизнь в ледяной воде».
Поэтому Лайтоллер повернулся лицом к носовой части и в тот момент, когда волна достигла места, на котором он стоял, бросился в ледяную воду и поплыл к погружающейся носовой мачте. В первые секунды, наполовину парализованный холодом, он хотел ухватиться за «воронье гнездо», которое теперь находилось вровень с поверхностью воды, но сразу понял, насколько опасно держаться за какую-либо часть тонущего судна (то, что вначале полковник Грейси ухватился за поручни, едва не погубило его), и начал отплывать как можно дальше. Неожиданно его со страшной силой, против которой он был совершенно беспомощен, затянуло под воду и прижало к металлической решетке, закрывавшей вход в вентиляционную шахту, расположенную прямо перед первой дымовой трубой. Это был один из больших вентиляторов, выходивших на палубу, шахта которого по своей конструкции напоминала перископ, прикрытый защитной проволочной сеткой. Вентиляторы были повернуты в сторону движения судна, так чтобы в них мог поступать свежий воздух, который через шахты попадает глубоко в трюм. Лайтоллер молил Бога, чтобы железная решетка выдержала давление его тела, иначе вода, засасываемая в тридцатиметровую шахту, потянула бы его за собой. В тот момент, когда он уже прощался с жизнью, из шахты вдруг вырвалась волна горячего воздуха и выбросила его на поверхность. Вероятно, взорвался один из котлов.
Но это был еще не конец мучений Лайтоллера. Едва он успел вдохнуть воздух, как его снова затянуло под воду, и он опять оказался в той же ситуации, что и минуту назад. Как он спасся на этот раз, он сказать не мог, поскольку на какое-то время потерял сознание. Когда он вынырнул, то очутился рядом с перевернутой складной шлюпкой В. Он ухватился за спасательный леер и оглянулся на «Титаник». Носовая часть судна уже исчезла под водой, там же было и основание первой трубы. Под действием огромной тяжести, вызванной большим наклоном, лопнули металлические тросы, которыми была закреплена труба, и эта громадина, весившая десятки тонн, обломилась и упала в воду неподалеку от шлюпки, за которую держался Лайтоллер. Падение трубы вызвало такую волну, что складную шлюпку отбросило почти на тридцать метров. Но одновременно это положило конец мучениям тех, кто в спасательных жилетах боролись за жизнь именно в том месте, куда упала труба. Никто и никогда не сможет установить, сколько их погибло в одно мгновение. Бесспорно одно — среди них был Джон Джейкоб Астор. Его тело, которое через несколько дней подобрало спасательное судно «Маккей-Беннетт», было сильно изуродовано и покрыто сажей. Установить его личность удалось только по платиновому кольцу с большим бриллиантом, монограмме J. J. A. на внутренней стороне воротника да по сумме в 4000 долларов, найденной в кармане. Лайтоллер удержался, и ему в конце концов удалось вскарабкаться на шлюпку.
Тонущий «Титаник» все еще был освещен. Даже в той части, которая уже находилась под водой, в окнах кают и на прогулочных палубах продолжал гореть свет, и сквозь слой воды мерцало фантасмагорическое сияние. Наклон корпуса достиг сорока пяти градусов, носовая часть опускалась все быстрее, а корма задиралась все выше. Неожиданно все огни погасли, и судно исчезло во тьме. Вдруг оно еще раз на одно мгновение озарилось ослепительной вспышкой, и свет погас навсегда. Одновременно раздался раскатистый гром, шедший из трюма. Это срывались с фундамента тяжелые паровые машины и котлы и обрушивались на носовые переборки водонепроницаемых отсеков. Облегченная корма начала резко подниматься, тогда как носовая часть, где к тысячам тонн морской воды добавилась огромная масса сдвинувшихся с места машин и котлов, начала так же быстро погружаться. Трагедия огромного судна завершалась. Пассажир III класса Карл Янсен, все еще стоявший на его палубе, вспоминал:
«Неожиданно мы очутились в темноте… Несколько минут я никак не мог привыкнуть к этой перемене. Я был так оглушен, что не очень ясно помню, что же случилось потом, сколько прошло времени. Вдруг я услышал вопли и крики в средней части судна. Люди вокруг меня мчались к корме, я тоже побежал, но тут же понял, что судно очень быстро идет ко дну… Меня ударило волной и выбросило за борт».