«Настоящим я отказываюсь от слова „итальянцы“ и заменяю его словами „переселенцы, принадлежащие к латинским расам“. У меня не было ни малейшего намерения подчеркнуть, что мои слова относятся именно к итальянцам, потому что судить об этих людях я могу только по внешнему виду и цвету кожи, и хотел лишь отметить, что они относились к народам латинской расы. У меня и в мыслях не было оскорбить итальянский народ. Это абсолютная правда, почту за честь огласить приведенное заявление.
Но вернемся к событиям в шлюпке № 14 в половине третьего ночи 15 апреля 1912 года. Гарольд Лоу в Нью-Йорке рассказывал:
— Я ждал, пока вопли и крики стихнут и люди устанут, и только тогда посчитал безопасным отправиться к месту, где затонул «Титаник»… Мы подгребли и вытащили четверых. Я не знаю, кто они были, кроме одного, мистера У. Ф. Хойта из Нью-Йорка. Когда мы втащили его в шлюпку, он был уже очень плох. Ему расстегнули воротник, чтобы легче было дышать, но, к несчастью, он умер. Потом мы покинули место гибели судна. Удивительно, но мы не увидели там ни одной женщины.
Матрос первого класса Джозеф Скэрротт давал показания в Лондоне:
— Было темно и тихо, казалось, что тела — это единый клубок. Мы увидели первого человека и втащили его в шлюпку. Это был кто-то из пассажиров. Один из стюардов пытался привести его в сознание: раздел и начал растирать, сгибал и разгибал конечности, но все было напрасно… Когда мы пробирались среди обломков, то увидели другого человека. Я узнал в нем нашего кладовщика. Он стоял на коленях на огромном обломке деревянного трапа и как будто молился и одновременно звал на помощь. Когда мы его увидели, мы находились на расстоянии, как отсюда до стены, но вокруг было столько обломков и тел… Я сожалею, что приходится говорить об этом, но там было больше тел, чем обломков. Нам понадобилось добрых полчаса, чтобы преодолеть это расстояние и добраться до него. Мы не могли грести, приходилось раздвигать трупы, освобождать дорогу и буквально проталкивать шлюпку к этому человеку.
Другой матрос, И. Дж. Були, сообщил в Нью-Йорке:
— В шлюпке № 14 мы направились назад, туда, где затонул «Титаник», и вытащили оставшихся в живых. Мы спасли четверых, все остальные были мертвы. Нескольких мы перевернули, чтобы убедиться, живы ли они еще. Казалось, что никто из них не утонул, они выглядели замерзшими. Спасательные жилеты, которые были на них, держали их на по верхности, но головы были в воде.
О том же рассказывал в Нью-Йорке и матрос первого класса Ф. О. Эванс:
— Из шлюпки № 10 мы пересели в шлюпку №14 и направились к обломкам «Титаника». Мы вытащили четверых мужчин, один из них умер на пути к «Карпатии». Среди спасенных был стюард по фамилии Стьюард. Трудно было сосчитать трупы. Я боялся смотреть вокруг, могли не выдержать нервы.
Читая эти показания, невольно задаешь себе вопрос: если Лоу, как он сам признался, вначале выжидал, пока стихнут крики тонущих, то не выжидал ли он слишком долго и не освободил ли себя тем самым от возможности спасти гораздо больше людей? В его шлюпке были места еще примерно для пятидесяти пострадавших, а спасли они всего четверых, из которых один позднее скончался. Но ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне от Гарольда Лоу на слушаниях по этому поводу не требовали более подробных объяснений. В Лондоне лорд Мерси только спросил его:
— Вы подошли туда сразу, как только убедились, что можете сделать это без лишнего риска?
— Да, — ответил Лоу. — Я должен был подождать, пока не убедился, что из этого вообще может что-нибудь получиться. Было бы бессмысленно возвращаться туда и быть перевернутыми.
Следователи, видимо, приняли во внимание попытку, которую сделал Лоу, на что командиры других спасательных шлюпок вообще не осмелились, за исключением Перкиса.
После часа тщетных попыток найти на месте гибели «Титаника» кого-нибудь из оставшихся в живых Лоу решил вернуться к своей флотилии. Поскольку все еще было почти полное безветрие, седьмое чувство опытного мореплавателя подсказало ему, что вскоре погода изменится. Поэтому он приказал матросу Ф. О. Эвансу поставить парус.