Капитан предстал перед комиссией только в качестве свидетеля, никаких формальных обвинений против него не выдвигалось. Он должен был помочь комиссии в выяснении обстоятельств столкновения «Титаника» с айсбергом — не более, и был абсолютно уверен в том, что присутствует в суде вовсе не для того, чтобы защищаться от нападок прессы, откликнувшейся на результаты американского расследования. Но следственная комиссия была иного мнения.
Вначале допрос проходил спокойно. Лорда спрашивали о радиограммах, отправленных «Калифорниан» после того, как была замечена ледовая опасность, и о мерах, предпринятых капитаном в связи с этим. Но затем дело приняло другой оборот. Последующие вопросы явно преследовали цель доказать, что сигнальные ракеты, которые пускались с судна, находившегося вблизи «Калифорниан» в ночь с 14 на 15 апреля, не могли быть не чем иным, как сигналами бедствия, и пускать их могли только с «Титаника». Когда Лорд упомянул о том, что около одиннадцати часов ночи 14 апреля он заметил огни судна, шедшего с востока, наступил момент истины.
Лорд. Я увидел приближающийся белый огонь… Пошел к радисту и спросил его, с какими судами у него была связь.
Мерси. Что он сказал?
Лорд. Только с «Титаником».
Мерси. И вы предположили, что судно, которое к вам приближается, «Титаник»?
Лорд. Нет. Я сразу же решил, что это не «Титаник»,
Мерси. Как вы могли это установить?
Лорд. Такие суда никогда не спутаешь — из-за яркости огней.
Мерси. Когда вы заметили, что судно остановилось?
Лорд. Около половины двенадцатого.
Это было первое из решающих доказательств виновности капитана Лорда. «Титаник» столкнулся с айсбергом в 23.40, и Лорд признал, что судно, шедшее с востока (в том же направлении, в каком двигался к айсбергу «Титаник»), остановилось в 23.30. Когда находившиеся в зале приняли во внимание определенную разницу во времени на «Калифорниан» и на «Титанике», все стало ясно.
Далее Лорд повторил, что в четверть второго ночи второй помощник Герберт Стоун вызвал его по переговорной трубе и сообщил, что наблюдаемое судно пустило ракету. На это сразу же отреагировал сэр Руфус Айзекс.
Айзекс. Почему вы решили, что они пускают ракеты?
Лорд. Когда? О ракетах я ничего не знал до семи утра.
Айзекс. Но вы видели, как одну из них пустили?
Лорд. Я слышал об одной ракете, но не видел, как ее пускали.
Айзекс. Это было до того, как вы ушли в штурманскую рубку?
Лорд. Нет, в четверть второго.
Айзекс. После этого вы были на мостике?
Лорд. Нет.
Несмотря на все старания, генеральному прокурору никак не удавалось сбить Лорда с толку.
Айзекс. Вы находились в штурманской рубке, когда вам сообщили, что судно пустило ракету?
Капитан ответил утвердительно, и генеральный прокурор дал понять, насколько он удивлен безразличием, проявленным Лордом в данной ситуации. Затем он продолжил свое наступление.
Айзекс. Я вас не понимаю. Вы ведь знали, что ледяное поле представляет опасность для судна?
Лорд. Для движущегося — да.
Капитан вновь выскользнул из наброшенной петли.
Айзекс. Почему вы решили, что судно пускает ракеты?
Лорд. Я спросил второго помощника, не является ли это сигналом компании. Он ответил, что не знает.
Айзекс. Это вас удовлетворило?
Лорд. Нет, не удовлетворило.
Айзекс. Но, как бы то ни было, вы были уверены, что речь идет о сигнале компании?
Лорд. Не был, но у меня не было оснований считать сигнал чем-то иным.
Айзекс. Но если это не сигнал компании, значит, это сигнал бедствия?
Лорд. Если бы это был сигнал бедствия, вахтенный офицер доложил бы мне об этом.
Айзекс. Неужели вы допускаете, что в море в подобной ситуации можно увидеть ракету, не являющуюся сигналом бедствия?
Лорд. Иногда сигналы компаний напоминают сигналы бедствия, но эти ракеты не выстреливают так высоко, и они не взрываются.