В 13 часов 42 минуты радиостанция «Титаника» приняла еще одно сообщение, на сей раз от судна «Балтик», которое до строительства «Олимпика» и «Титаника» входило в четверку самых больших пассажирских судов компании «Уайт стар лайн».
«Капитану Смиту, „Титаник“. По выходе имеем слабые переменные ветры и ясную погоду. Греческий пароход „Атенаи“ сообщает, что миновал айсберги и обширные ледяные поля в районе с координатами 41°51’ северной широты и 49° западной долготы. Минувшей ночью имели связь с немецким танкером „Дойчланд“, который идет из Штеттина в Филадельфию. Он лежит в дрейфе из-за нехватки угля в координатах 40°42’ северной широты и 55°11’ западной долготы. Просит сообщить о нем в Нью-Йорк и другим судам. Желаем Вам и „Титанику“ больших успехов.
Капитан Смит подтвердил получение радиограммы, оставил ее у себя и, увидев после обеда на прогулочной палубе I класса генерального директора Дж. Брюса Исмея, молча ему ее передал. Исмея это не удивило. Капитан часто ставил его в известность о полученной информации. Он бегло взглянул на радиограмму, положил ее в карман и достал вновь уже поздно вечером, чтобы показать супруге владельца сталелитейных заводов Артура Райерсона и супруге Дж. Б. Тэйера. Затем он вновь положил бумагу в карман и забыл о ней. По-видимому, Исмей знакомил двух дам с содержанием радиограммы с единственной целью — показать именитым пассажирам исключительность своего положения на судне. Исмей вообще держался на «Титанике» несколько особо: он выступал то в роли одного из привилегированных путешественников, то в роли суперкапитана. В качестве примера можно привести его указания относительно плавания, которые он сам отдал в Куинстауне старшему механику, минуя капитана.
Итак, вместо того чтобы лежать на столе в штурманской рубке, радиограмма оставалась у Брюса Исмея до 19 часов 15 минут. Капитан вспомнил о ней лишь перед ужином, когда увидел Исмея в курительном салоне.
— Кстати, сэр, у вас та телеграмма, которую я передал вам днем? — спросил он.
— Да, — ответил Исмей и с минуту рылся в карманах, прежде чем нашел ее. А Смит тем временем объяснил:
— Я хочу передать ее в штурманскую рубку.
В конце концов радиограмма, из которой следовало, что «Титаник» продолжает приближаться прямо к упомянутому району с дрейфующими льдами, появилась в штурманской рубке. Судно еще не скоро окажется в опасном районе, однако отношение капитана Смита к такому важному предостережению, мягко говоря, было непонятным.
Вскоре после приема радиограммы от «Балтика», примерно в 13 часов 45 минут, радист Филлипс поймал сообщение, посланное немецким судном «Америка» Гидрографическому управлению в Вашингтоне. Это было частное сообщение, которое Гидрографическое управление должно было получить через радиостанцию на мысе Рейс. В нем говорилось:
«14 апреля „Америка“ встретилась с двумя большими айсбергами в точке с координатами 41°27’ северной широты и 50°08’ западной долготы».
Не будучи уверенным, что передатчик «Америки» обладает достаточной мощностью для того, чтобы быть услышанным станциями на побережье, Филлипс для большей надежности отправил эту депешу на континент, используя свою мощную аппаратуру, и подписал: «„Титаник“, британское судно». Эта инициатива Филлипса спустя несколько дней стала для американской печати и общественности красноречивым доказательством того, что «Титаник» был проинформирован об опасности встречи со льдами. Поскольку речь шла о сообщении, содержавшем важные для судоходства сведения, оно в обязательном порядке должно было быть передано на мостик. Но этого не произошло. Младший радист Брайд, переживший гибель «Титаника», не смог найти объяснение этому факту. Филлипс, очевидно, отложил радиограмму и забыл о ней.