В двух с половиной километрах за Шалтарским 18-м вспомогательным комплексом, «Владыка войны» Инвикты «Кёр Волан» повернул, чтобы прибавить своё дальнобойное противодействие к той ярости, что обильно изливали «Страйдекс» и «Утешение». «Разбойник» «Империус Крукс», по правую руку от «Кёр Волан», просигналил, что идёт на сближение вместе с «Виктрикс».
<Постараюсь оставить что-нибудь для вас, «Крукс»>, — подтрунил Принцхорн над принцепсом «Крукса» Дендрейком.
— Модерати? — прошипел Кальдер.
— Секунду, сенсори, — ответил Тарсес, пытаясь удержать внимание одновременно на районе целей, системах прицеливания и скорости хода «Виктрикс». Один из кормовых автоматов заряжания, похоже, заедал или работал с задержкой. Всё это смахивало на жонглирование сразу несколькими тарелками.
<Техножрец, внимание! Девятый кормовой автомат заряжания!> — торопливо произнёс он через аугмиттер.
<Неисправность обнаружена, модерати>, — прокантировал техножрец. — <Посылаю сервитора.>
Тарсес перевёл взгляд на Кальдера:
— Прости, что ты хотел?
— Буду признателен, если вы выскажете своё мнение об этом сигнале.
Тарсес целиком переключился в Манифольд.
— Выгружай.
Кальдер отправил Тарсесу фрагмент данных. Тот внимательно его просмотрел, потом попросил воспроизвести ещё дважды.
— Ну что? — спросил Кальдер.
— Твоё мнение? — ответил Тарсес.
— Там три цели, не две.
— Двоение может быть результатом отражения ауспика от чего-то вроде алюминия или боксита.
Кальдер фыркнул:
— Я очистил сигнал и подкорректировал скрытые объекты.
— Думаешь, три?
Кальдер кивнул.
— По-моему, убедительно, — сказал Тарсес. Он включился в общий канал: — Это «Виктрикс»! Внимание, мы видим три, повторяю: три вражеских махины в районе целей!
<«Виктрикс», «Виктрикс», я думаю, ваш ауспик сбоит>, — прокантировали в ответ с «Крукса». Сигнал искажался мусорным шумом. — <Мы видим всего две.>
<Модерати?>
— Мой принцепс?
<Это снова наш чёртов ауспик? Если так, то, клянусь Деус, я его вырву собственными руками и поменяю!>
Тарсес глянул через плечо на раку Принцхорна:
— Сенсори Кальдер утверждает, что целей три, мой принцепс. Я доверяю его опыту.
«Доминатус Виктрикс» достигла Шалтарского 18-го вспомогательного примерно на две минуты раньше «Империус Крукс». Когда оба Титана вошли в комплекс очистительного завода, «Страйдекс», «Утешение» и «Волан» прекратили дальний обстрел, боясь попасть в своих.
Место представляло собой спутанную мешанину взорванных башен, разорванных трубопроводов и разбитых градирен. Воздух был пронизан дымом и отголосками кода. Три махины так измолотили это место, что оно было уже мертво. Земля представляла собой перепаханную смесь булыжников и глубоких воронок.
— Множественные предупреждения о неустойчивости хождения! — крикнул Анил.
<Снизить до трети хода!> — приказал Принцхорн.
— Есть до трети!
Тарсес развернулся лицом вперёд. Он чувствовал, как громадина «Виктрикс» оскальзывается и съезжает по неустойчивой, разбитой земле. Скауген рассказывал ему жуткие истории о махинах, которые слишком поторопились пройти по ненадёжной местности и превысили ограничения по сцеплению с поверхностью. Опрометчивая спешка довела их до того, что гироскопы и гасители инерции были уже не в состоянии держать равновесие. Махины падали и оказывались беспомощными, когда появлялся враг.
— Вряд ли тебе захочется оказаться в такой ситуации, — говорил Скауген.
— Вы правы, вряд ли, мой принцепс, — соглашался Тарсес.
— Расслабься, — велел он Анилу. — Прекрати сражаться с рычагами. Веди медленно и мягко, и мы сохраним равновесие.
— Слушаюсь, модерати.
Они шагали сквозь клочья чёрного, маслянистого дыма. Дым омывал окна кокпита. Было слышно, как истекает кодом где-то впереди «Марциал Нокс».
— Спокойно, — посоветовал Тарсес.
Ещё один шаг, и ещё один. Ауспик работал на пределе, но ловил лишь развалины и коробки зданий.
<Где они?> — спросил Принцхорн.
— Они не могли сбежать, мой принцепс, — ответил Кальдер. — Мы бы заметили их след. Они всё ещё здесь.
— Спокойно, — повторил Тарсес.
<Мы уже должны их увидеть>, — сказал Принцхорн.
«Они же охотники, ловчие, хищники, подстерегающие добычу в засаде, — подумал Тарсес. — Конечно, мы их не видим. На это они мастера. Прячутся в укрытиях, в развалинах, а потом набрасываются — в упор.»