— Ты это можешь прочесть? — спросил Варко, щурясь.
— Довольно легко, — сказал Ашлаг. — Здесь всё. — Он указал грязным пальцем на другой клочок текста: — Видишь? Написано: Оргман остановился здесь семь лет назад. Вот дата. Он взял лопату, которая ему была нужна, с благодарностями, и оставил батарею, которая ещё поработает. А вот здесь: шесть недель назад, братья Замне останавливались тут, их пригнала пыль. Они провели здесь три ночи, взяли батарею, с благодарностями, и оставили сервиторский манипулятор, в хорошем состоянии. Ещё они наполнили банку с рисом, но извинились за взятые остатки солонины. И обещали возместить запас солонины в следующий раз.
Варко по-прежнему пытался расшифровать хоть какую-нибудь надпись. Ашлаг постучал пальцем внизу стены:
— Последняя запись, видишь? Вессман. Только имя и дата. Он был здесь последним. Типично для него: взять и не оставить.
— А что это за рисунки?
— Иногда кто-то оставляет карту или маршрут. Оставляет сообщение о проходе, который закрылся, или о дороге, которая открылась, или показывает путь к многообещающему участку или жиле, на которую у него нет времени или средств. Вот здесь, видишь? Альбрех оставил инструкции, как найти залежь селитры, на которую он наткнулся и которая его не интересует.
Варко начал понимать кое-какие каракули. Надписи были плотными и сжатыми, но настоящей проблемой было то, что стена была писана-переписана многократно. Дом стоял тут так давно, что посетители исписывали всю стену снова и снова. Когда последняя запись занимала правый нижний угол, надписи начинались снова — с верхнего левого угла. Варко подумал, сколько же лет приходов и уходов знаменовали эти надписи, и решил, что, пожалуй, несколько сотен.
— Нужно найти стило и написать моё имя, — сказал Ашлаг. Кофейник на печке начал булькать.
Саген подвёл «Кентавр» к стоянке и с помощью девушки прикрыл его сеткой. Траск с Леопальдом внесли Кодера в дом, потом разгрузили машину. Ночь наступала быстро, и слышались раскаты грома. Скалы превратились из тёмно-красных в бледно-фиолетовые, потом в мягко-синие.
— Что с твоим другом, солдат? — спросил Ашлаг, глядя на Кодера.
— Он болен.
— Чем болен?
— Он механикус. Перерасходовал свой запас энергии. С вашего разрешения…
Варко подтащил Кодера к двери кладовки, затем осторожно вытянул один из дендритовых штекеров из левого предплечья технопровидца. Занятие это ему удовольствия не доставило. Словно вытягиваешь у Кодера из руки артерию. Варко был непрочь, чтобы технопровидец очнулся и сам всё сделал или хотя бы дал дельный совет.
Он вытянул штекер целиком. Тот, хотя и гибкий, был странно тёплым и органическим для куска металлического кабеля. Варко осторожно подсоединил штекер к одному из выходов генератора.
Звук генератора слегка изменился — агрегат скомпенсировал дополнительную нагрузку. Кодер не пошевелился.
— Это ему поможет? — спросил Саген.
— Не знаю, — ответил Варко. — Попробовать стоит.
Они напились кофеина из жестяных кружек. Варево Ашлага было густым и чёрным, как отработанное масло, и к тому же кислым, но его насыщенность и тепло были очень кстати. Затем Ашлаг решил приготовить какой-нибудь еды, но сломанная рука слишком мешала, так что за дело взялась девушка. Ашлаг торчал рядом, давая советы, в которых она явно не нуждалась. Стоя у печки, девушка периодически бросала взгляды на Кодера. Технопровидец тоже для неё был явно в новинку.
Саген, Траск и Леопальд допили кофеин и расслабились. Варко услышал, как они принялись вспоминать Гектона. Снаружи по стенам стоянки застучали первые тяжёлые капли дождя.
Варко отцепил светосферу и принёс её к стене, чтобы поизучать надписи. Строки приковывали взгляд. Медленно и с трудом он прочёл сообщение Альбреха о залежи селитры, потом слова кого-то по имени Хоркин, который благодарил стоянку за добрую ночёвку и сообщал, что оставил галеты в банке для продуктов. Клан Светотов — семья из восьми человек — сообщал, что они забрали две канистры с водой и оставили «кирку и два промывочных лотка, а также солнечный амулет, который сплела наша старшая дочь».
Варко подошёл к полкам. Среди всякой всячины нашёлся выцветший амулет, сплетённый из высушенной пустынной травы. Солнце играло определяющую роль в жизни Мёртвых земель, но амулет больше походил на колесо из тёмного золота. Или на шестерню.