Зонне, Файст и Калиен бежали по туннелю — позади них разверзся настоящий ад. Облигана спешила следом, насколько позволяли её деликатные ходовые системы. Заухали клаксоны, вдоль стен туннеля замигали янтарные тревожные огни. Противовзрывные двери туннеля начали неторопливо закрываться.
— Живей! Живей! Живей! — закричал Зонне.
Казалось, вся кузница сжимается вокруг, чтобы не дать им сбежать. Карш, Люкс-88 и Тефлар, стоя плечом к плечу у входа в туннель, вели непрерывный огонь по скитариям Темпестуса, хлынувшим в атриум со всех сторон.
Это был героический бой до самой смерти. Тефлар довёл свой счёт до восемнадцати, прежде чем от попадания лазера у него взорвалась голова, и он рухнул, словно мешок металлолома. Люкс-88 потерял руку и часть лица, но продолжал стрелять, пока два попадания в брюшину не бросили его на колени. Израненный и истекающий кровью из смертельных ран Люкс-88 получил выстрел в голову и опрокинулся на спину.
Стреляя из оружейной конечности и тяжёлого пистолета, Карш отступал по туннелю, сдерживая скитариев из дружественного легио. Он сумел уничтожить тридцать одного противника, защищая своего хозяина — фамулюса. Чтобы преодолеть его адреналиновую ярость и усиленное тело, потребовалось сто девять попаданий. Карш упал на середине туннеля, практически разорванный на куски.
Скитарии Темпестуса топали прямо по его искромсанным останкам в неистовом рвении схватить беглецов. Им пришлось отключить закрытие дверей, чтобы не оказаться отрезанными от своей цели.
Файст с Калиен выскочили из туннеля на открытое место, в наклонный проход под огромной аркой Западных ворот кузницы. Снаружи хлестал проливной дождь. Оба тяжело дышали. Сквозь завесу дождя перед ними открылось огромное пространство Марсова поля и громада улья Принципал, возвышающаяся на дальней стороне, словно мрачный горный хребет. Зонне выскочил следом, поддерживая Облигану, раненную случайным выстрелом и истекающую биожидкостью.
— Вперёд! — заорал Зонне. Он слышал грохот ног скитариев, бегущих следом по туннелю. Другие патрули, призванные клаксонами, громыхали по переходам с наружной стороны кузницы, торопясь перехватить их у площадки перед воротами. Мимо беглецов с гудением проносились выстрелы, дырявя рокрит.
— Вперёд! Да что с вами? — крикнул Зонне. Файст и Калиен остановились.
— Я серьёзно, что… — Зонне внезапно замолчал и остановился рядом. Сзади с криками и воем набегали многочисленные отряды скитариев.
Выйдя на открытое, заливаемое дождём пространство и спустившись по внешним переходам, скитарии остановились, не опуская оружия. Их офицеры принялись запрашивать разъяснений и указаний.
На площадке, лицом к воротам, выстроилось отделение имперских гвардейцев, численностью в триста человек, при поддержке танков и орудийных платформ. Каждая винтовка, каждое орудие, пушка и установка были нацелены на скитариев и кузницу.
Офицер — майор — шагнул вперёд, наводя пистолет на скитариев. Он был одет в сверкающий клювастый шлем с огромным кринетом из белых перьев, малиновый мундир и серебряную кирасу. Лицо его выражало абсолютную неумолимость.
— Майор Ташик, — крикнул он сквозь дождь, — губернаторская лейб-гвардия, Орестская Гордая, по приказанию сеньора Френца. Я передаю сердечные приветствия от лорда-губернатора Алеутона. Кузница оцеплена. Механикус, вам запрещено ступать на имперские подступы этого улья под страхом смерти. Вам понятно?
<Ваше заявление понято, майор>, — прокантировал командующий скитарий.
— Скажи это своим фриганым ртом, мех! — рявкнул Ташик.
Наступила молчание. С неба в землю били стрелы дождя.
— Ваше заявление понятно, майор, — неуверенно произнёс скитарий из речевого устройства. — Тем не менее, четыре индивидуума перед нами являются беглецами от закона Механикус. Мы настаиваем на своём праве взять их под стражу, прежде чем уйти.
Ташик продолжал держать нацеленный пистолет на вытянутой руке. По его лицу струился дождь и капал с клюва блестящего шлема.
— Как мне кажется, — крикнул он, — вам очень сильно хочется их убить. Что делает их интересными для нас. Назад!
— Механикус настаивают, майор, — заявил офицер скитариев.
Застигнутый на открытом месте, в самом центре противостояния, Файст ощущал себя крайне уязвимым. В лицо ему смотрели стволы имперцев, в спину — стволы механикус. Рядом всхлипывала вцепившаяся в него Калиен. Зонне старался держать Облигану прямо. Его глаза были широко распахнуты в тревоге.