— Я не уверен, что такое решение будет правильным.
— Будет. И переезд особого ущерба никому не нанесет. Я же Радиевый институт перетащила, и все переехавшие остались полностью довольными.
— Насколько я помню, и недовольных было немало.
— Это те, кого я брать не захотела. К сожалению, и в Академии немало бездарей, а уж просто мерзавцев, хотя их и немного, но явно избыток. И вот первое письмо в основном в их адрес и заготовлено, кстати. А при переезде Академию от таких и почистим.
— А это вы как себе представляете?
— Жилье для всех сотрудников Академии как раз мы строим, и распределять его мы же будем. А если кому-то этого жилья не хватит…
— Интересный подход, но я о другом. Как вы определите, кто здесь мерзавец, а кто настоящий ученый?
— Настоящий ученый тоже может быть мерзавцем: тот же Гамов по сути подставил под удар Вернадского и даже не покраснел при этом. А мы просто знаем, кто из ваших сотрудников кто. У нас работа такая…
— Ну и как отреагировал народ на откровения Гамова? — спросила Аня у Петрухи. Разговор этот случился в начале лета тридцать четвертого года, когда беглый физик устроился на временную работу в Кембридж.
— С восторгом отнесся, — ответил тот, — по крайней мере въезд во Францию ему закрыли навсегда. А если учесть, что Sunday Times и в Штатах читают, по крайней мере газетчики, выискивающие сенсации в Европе, то буря восторгов уже и в Штатах началась.
«Откровения» беглого русского физика состояли в том, что на вопрос репортера самой массовой британской воскресной газеты он честно ответил, что да, в руках у репортера настоящий экземпляр внутренней инструкции по технике безопасности, выпущенной в Радиевом институте два года назад и да, в Советской России Радиевый институт два года назад был перемещен из Ленинграда в какую-то пустыню на берегу Каспия, в место, расположенное в трех сотнях километров от ближайшего населенного пункта…
Правда, в интервью Гамов не преминул заметить, что «всё это происки большевиков» и что «нормальные люди ведь не могут доверять советской медицине» — от чего у читателей вообще сомнений не осталось в том, что все в газете написанное — чистая правда. Когда в аптеках есть только советские лекарства от кучи неизлечимых болезней, то каждому же понятно, что советским медикам доверять действительно «неразумно»…
Ну а инструкцию репортеру подсунул «сеньор Альварес», причем не полную инструкцию, а лишь первую её часть, где красочно описывались «радости» лучевой болезни и опасности наведенной радиации. Ну, Sunday Times — газетка большая, в ней место хватило и для «заметки про вашего мальчика», и для самого «мальчика»: британцы попросту перевели доставшийся им «секретный материал большевиков» целиком. И реакция на эту публикацию…
Реакция оказалась не очень быстрой, ведь сначала сами физики, развлекающиеся с ураном и радием, быстренько провели у себя в лабораториях разные анализы и проверки. А британские уже разведчики (то есть сотрудники консульства в Ленинграде) дополнительно выяснили, что старое здание Радиевого института было не просто снесено для постройки нового, современного — но уже для института прикладной ботаники, но и все обломки были вывезены куда-то очень далеко в закрытых вагонах. А вот когда проверки закончились…
В общем, Кавендишскую лабораторию жители Кембриджа не просто разгромили, но и здание её сожгли, после чего власти города были вынуждены руины разобрать, а камни затопить в Атлантике. Ну не зря же некие любопытствующие туристы рассыпали в лаборатории (и не только в Кембридже) несколько миллиграмм пыли из торий-бериллий-радиевого сплава.
Радиевый институт в Париже тоже закрылся, а работающим там физикам (как и их коллегами из Британии) пришлось максимально быстро перебраться на ПМЖ куда-нибудь за океан: настроения в народе были уже такие, что просто схлопотать по морде от пекаря из ближайшей пекарни могло быть сочтено за счастье. В Беркли руководство университета издало распоряжение о закрытии вообще всех физических лабораторий (включая более чем неплохую лабораторию механики), а ректор запустил кампанию по сбору средств на разборку здания и затопление обломков в Тихом океане. В общем, кампания по возбуждению радиофобии прошла на «ура». Ну а перспективы «самовыражения в науке» самого Гамова устремились даже не к нулю, а вообще к отрицательным величинам, тем более что и в СССР вернуться у него шансов не осталось: решением Верховного Совета он был лишен советского гражданства.