Кроме, разве что, Оли: денежки-то она распределяла — но мнению Саши она полностью доверяла, да и общие расходы на гранитную облицовку водосбросов в стоимости самих электростанций казались не очень-то и значительными. К тому же появился и приличный «дополнительный источник» валютных поступлений: в США заработала новая «американо-шведская» компания под названием «Rainbow Glasses», торгующая «шведскими» очками с фотохромными стеклами. С «обычными», с розничной ценой в районе десяти долларов, и «с диоптриями», у которых цена начиналась в районе двадцатки. Причем это касалось лишь «круглых» очков со стеклами диаметром в сорок миллиметров, а запатентованные очки «авиатор» стоили в полтора раза дороже если использовались стекла диаметром в пятьдесят миллиметров, и в два с половиной раза дороже, если стекла там ставились семидесятимиллиметровые. А так как новенький завод по выпуску коррекционных очков в сутки делал по пять сотен «простых» и почти по сотне «патентованных», не говоря уже о почти тысяче «солнцезащитных» (то есть без диоптрий), то денежный поток Олину душу очень радовал. Пока радовал: все же она про «Великую депрессию» ни на день не забывала.
Об этом вообще было трудно забыть: Петя (а, точнее, найденный им Иван Георгиевич Сёмин, работающий исполнительным директором в YBR) довольно легко смог приобрести партию в пять тысяч тонн меди, причем уже электролизной, то есть очень чистой. Медные-то заводы у янки работали чуть ли не круглосуточно, а вот спрос на их продукцию уже несколько упал. И цены тоже слегка упали, хотя и совсем немного. И не только на медь: Иван Георгиевич сообщал, что довольно много продукции уже промышленной стало продаваться со скидками…
Ира в самом конце мая получила — после того, как Валентину «надоело её нытье» — небольшой подарочек: в «рыболовецком порту» Усть-Луги разгрузился американский пароход, привезший сразу тысячу тонн алюминия. Откровенно говоря, это «нытьё» обошлось в полмиллиона долларов, но, похоже, и этого для полного удовлетворения Ириных хотелок было явно мало: глядя на то, как мужики запихивают алюминиевые слитки в специально выстроенный склад, она, специально скорчив умильную физиономию и нарочито ласковым голосом поинтересовалась у Саши:
— Ну, основа, можно сказать, закладывается. А теперь ты мне расскажи, где мне взять тонну циркония, двадцать две тонны лития и… у меня запросы все же довольно скромные, поэтому, думаю, килограмм пятьдесят бериллия. Остальное я и сама найду…
— С цирконием проблемы нет, а вот насчет лития… Есть на примете местечко, там лития накопать — раз плюнуть. Правда есть одно мелкое неудобство: это место находится за Полярным кругом примерно в полутора сотнях километров от поселка с грозным название Апатиты. И если ты соорудишь, скажем, гидроплан, способный пару тонн груза перетаскивать…
— Почему гидроплан?
— Потому что в тех краях аэродромов нынче и вовсе нет. Правда есть еще одно месторождение, в Забайкалье… там как раз литий начали… начнут добывать перед самой войной, но мне кажется, что на Колмозере шансы что-то нарыть в обозримые сроки куда как выше.
— Ну и чего ты тут стоишь? Иди и рой!
Саша внимательно оглядел окружающую обстановку:
— Что-то я самолета не вижу, может он за сараем стоит?
Подошедший Петя, глядя на насупившуюся Ирину, поинтересовался:
— Что, алюминий тебе не нравится?
— Алюминий нравится, а вот наш фельдмаршал мне лития давать не хочет.