Перекатываюсь к соседнему дереву, беззаботный непись становится идеальной мишенью. Выбираю между грудью и головой, сам себе придумываю челендж — попасть в сердце. Задерживаю дыхание…
— Открывай! — от дымящего дома отделяются две фигуры. — Есть бочка еще?
— Большая? — охранник встает, затем что-то замечает, и голос его становится по наивному детским. — Дай попробовать, а?
Первый, не обращая внимания на попрошайку, целенаправленно идет к складу. Открывает ворота, прячется внутри. Второй идет вразвалочку, рука сжимает стеклянный бокал, мутная жидкость внутри пенится, испускает пар.
— Ты же на службе?!
— Всего пару глотков! — протягивает руку. — Ничего не случится!
— Я тестирую продукт! — лыбится и смачно отпивает. — Это и есть моя служба.
— Помогай, бля! — распахивается воротина, парень выкатывает бочку. — Пролл нам яйца оторвет, если норму не сделаем!
— Ладно, держи! — дегустатор протягивает бокал охраннику, хватается за край бочки. — И ворота открой, ща наполним, принесем.
Коллеги по цеху утаскивают тару в дом, охранник подпирает ворота копьем, растягивается на лавочке. Мозг отключается, как только пары достигают обонятельных рецепторов, губы обвивают край кружки, кадык жадно провожает содержимое в желудок.
Растащенный охранник и пара занятых бытовухой бандитов — не самая опасная компашка. В голове созревает план. Достаю из рюкзака топорик, жду пока вернутся работяги.
Через пять минут дверь отворяется нараспашку, первой показывается задница, за ней высовывается тело, дальше бочка и напряженная морда коллеги. Самогонщики кряхтят и спотыкаются, ноша с перемещающимся центром тяжести болтает их, словно бушующее море однопарусную лодку.
— Хоть бы помог! — бурчит тот, что не пожалел бухла, протискиваясь в ворота склада. — Только и умеешь, что на халяву бухать!
— По службе не положено! — лыбится охранник и снова прикладывается к напитку.
— Козел! — доносится изнутри.
На лишнюю секунду задерживаю тетиву, чтобы охранник сделал еще один глоток, последний — самый вкусный.
Натянутая нить скользит по большому и указательному пальцам, выпрямляется и отправляет в путь рассекающую воздух палочку. Стрела пробивает грудную клетку под левой сиськой, глаза охранника округляются, легкие пытаются снабдить мозг кислородом с помощью коротких рваных вздохов — бесполезно. Непись остается верен бухлу до последней секунды, теряет равновесие, сползает с лавки, но рука продолжает крепко сжимать бокал, будто удерживает факел с Олимпийским огнем.
Хватаю топорик, мчусь к складу. Бандиты внутри слишком заняты, чтобы отвлекаться на загибающегося охранника, первоочередная задача — донести бочку в целости и сохранности.
Отфутболиваю копье, что подпирает дверь, заваливаюсь в склад вместе с хлопком ворот. Прежде чем тень расплющила последнюю полоску проникающего света, успеваю рассмотреть двухэтажный ряд бочек, расставленных по периметру.
Погружаюсь в темноту вместе с копошащимися в углу силуэтами, зажмуриваю глаза.
Способность видеть следы чуточку улучшает видимость, этого вполне достаточно, чтобы без напряжения следить за движениями бандитов и уклоняться от выпадов.
— Эй! Что за херня?!
Эффект неожиданности не сработал, глаза бухловаров успели адаптироваться к темноте. Завожу топор за спину, неписи достают ножи. План рушится на глазах. Ожидал, что заскочу в лишенное света помещение и без проблем нашинкую ничего не подозревающих парней, а теперь в моем распоряжении есть всего две секунды, чтобы переписать сценарий.
Можно отскочить в левый угол, чтобы на время избежать нападения сразу обоих. Максимально быстро вырубить первого, вогнав топор в лысеющую голову, а затем скинуть бочку со второго яруса. Разбрызгивающийся алкоголь подарит драгоценное время, успею достать клинок. Махать мечом в стесненных условиях — не лучшая идея. Выжду, когда непись попытается меня коцнуть и срежу его колющим на контратаке.
— Аааа!! — ревет тот, что справа и прет в атаку.
Воинственный крик выводит меня из равновесия, второй план тоже катится в тартарары. На автомате швыряю топор, лезвие с глухим звуком вбивается в плечо.
— АААААА!!! — орет еще сильнее, заносит руку для удара.
Рву на себя рукоять клинка, застревает… долбанная засечка! В панике вытягиваю перед собой руки, чтобы остановить или хотя бы замедлить удар, отскакиваю вправо. По предплечью пробегает холодок, что-то мокрое наполняет рукав, нож оставляет в свитере дырку. Снова замахивается. Нарастающая боль и поступающий галлонами адреналин взрывают: