Через толпу к нам начала проталкиваться могучая, почти двухметровая фигура.
— Сволочь, ты поклялся держать это в тайне! — зашипел на меня Кариан.
— И что ты сделаешь? — моя улыбка растянулась до самых ушей. — У меня нет попугайчика! Кстати, Зейн! — тридцать пятый ребёнок Рагана иф Регула, и так с удивлением пялившийся на меня, вопросительно поднял бровь. — Помнишь ту девушку, Наялу, кажется, за которой ты ухлестывал, а она вдруг испарилась? Кариан рассказал ей, что у тебя сифилис и даже притащил безносую шлюху, которую ты якобы трахал в качестве доказательства!
Гул толпы братьев и сестер иф Регул, и так довольно громкий, стал похож на звучание огромного растревоженного улья диких пчел.
С самого детства воспитывавшиеся в атмосфере жесточайшей конкуренции и закона «сильный слабого съест», самовлюбленные, эгоистичные, гордые до нельзя. Ублюдки, не способные хотя бы немного подумать и понять, что этот закон джунглей предполагает ещё и ответственность за свои действия, а не только право измываться над слабыми.
Да, у них были свои тараканы, свои скелеты в шкафах, свои горести и травмы. У каждого из них. Но это их не оправдывало. Тяжёлый личный опыт должен был стать стимулом для того, чтобы с пониманием относиться к чужим тяготам, а не поводом вымещать на других свои подавленные комплексы.
Я долгие годы терпел. Не заходил дальше простых оскорблений. Потому что думал, что так смогу, рано или поздно, избавиться от всех раздражающих факторов и зажить, как и хотел: мирно и тихо.
Но, похоже, мой отец, не Раган иф Регул, а отец с Земли, сказавший мне однажды: «Если хочешь, чтобы тебя унижали — поддайся на унижение, если хочешь, чтобы тебя считали пустым местом — безропотно терпи, а если хочешь, чтобы от тебя отстали — бей первым», — был максимально прав.
Я не мог ударить в буквальном смысле. И мои остроты, хотя и были довольно изобретательны благодаря многолетнему опыту, в лучшем случае оставляли меня и моего оппонента при своём.
Однако у меня была возможность надавать своим братьям и сестрам хороших тумаков. Их собственными руками.
Масштабная междоусобная война тридцати восьми отпрысков семьи иф Регул официально стартовала.
И я был готов упиваться порождаемым мной хаосом столько, сколько получится.
Глава 17
Разумеется, я не был гением преступного мира, знавшим все и про всех.
Та информация, которой я сейчас пользовался, была плодом многих лет внимательного, по мере возможностей, наблюдения за окружением самостоятельно и через Дзинту и Гинту. И все равно её было даже близко недостаточно, если бы я решил взбудоражить толпу обычных людей.
Однако против своих старших братьев и сестер, среди которых из-за атмосферы особняка иф Регул и влияния таких же, как они, собственных старших, буквально у каждого были какие-то психологические травмы и комплексы.
Да, большинству из них все эти тараканы не особо мешали жить. Принадлежность к пусть побочной ветви, но все-таки одного из сильнейших кланов королевства и сопутствующие этой принадлежности статус, возможности и отношение окружающих, отлично все это компенсировали.
Настолько отлично, что, окажись кто-то из них в обычном обществе, на классическом светском рауте, на то, чтобы поколебать его психику и вывести из себя, не хватило бы даже новости вроде смерти Пайры. Тем более что яркие эмоции, мешавшие нормально использовать Поток, у Регул также считались признаком слабости.
Готов был поставить оставшиеся пальцы на своих руках, что, услышав о самоубийстве их матери, большинство из моих братьев и сестер лишь скорчили скорбное лицо и сказали: «Как ужасно!» — не проронив при этом и слезинки.
Потом, оставшись наедине с самими собой, они, возможно, наорались, нарыдались и накрушили всего вокруг вволю, вымещая поднявшуюся в груди бурю эмоций. Но на публике они оставались образцами хладнокровия — так их учили и в особняке семьи, и потом, во время «трёх лет».
К их огромному сожалению, нынешняя ситуация была, вероятно, единственной, когда их непробиваемая защита становилась тонкой, как яичная скорлупа. А все потому, что вокруг них вдруг собрались все то, что когда-то и спровоцировало большинство их психологических блоков.
Не считая Гарпана и ещё двоих-троих самых первых детей Рагана иф Регула, которым повезло избежать издевательств со стороны старших братьев и сестер, потому что старше них никого не было, все остальные так или иначе прошли через эту «жестокую школу жизни».