— Он выживет? — спросила она.
Дарган снова застонал.
— Выживет, — я намеренно сказал громче, чем нужно. — Потом разберемся.
Когда подняли его на носилки, с досок закапала кровь. Капли оставляли жирные черные пятна на пыльном полу. Я провел рукой по лицу — пальцы прилипли к коже. Только сейчас понял, что весь в его крови.
— Пошли. Быстро.
Архан шел первым, выставя меч вперед. Я прикрывал тыл, нити Ананси все еще дрожали в воздухе — готовые к новой атаке.
— Лейр… — Дарган прошептал мое имя, и в его голосе было что-то, от чего сжалось сердце.
— Молчи. Экономь силы.
Но когда он снова потерял сознание, я впервые за долгие годы… испугался.
— Тут есть больница в трех кварталах, — сказал Кайл, когда мы выбрались из дока. — Если побежим — успеем.
— Бежать он не выдержит, — Ива поправила хватку, когда Дарган слабо дернулся.
— Да твою-то мать! — рыкнул я, подхватывая носилки нитями и ими же начиная подтягивать себя вперед. — Показывай дорогу!
Улица была пустынна. Лужа крови под носилками растеклась темным пятном.
— Еще квартал, — прошептал Кайл.
Мы ускорили шаг.
Я въехал в палату, ребята вошли следом. Дарган, уже прооперированный, лежал на койке, бледный как мел. Его грудь едва поднималась под окровавленными бинтами.
— Прогнозы? — спросил я врача, хотя ответ был очевиден. Слишком очевиден.
— Неутешительные. Мальчик чудом выжил, но даже после операции неизвестно, придет ли он в себя. И даже если придет, Потоком уже пользоваться не сможет. Вы… думаю, понимаете, что это значит.
Я знал. Без Потока Дарган стал бы пустым местом в нашем мире. Инвалидом в самом страшном смысле этого слова.
Архан прислонился к стене, его пальцы впились в штукатурку.
— Шейзан…
— Не только он, — покачал я головой.
Дождь стучал по запотевшему окну, когда врач наконец ушел. Ребята тоже ушли где-то через полчаса. Они рисковали ради Даргана жизнями, так как я это приказал, но по факту он был для них никем.
Лишь Архан был с ним достаточно хорошо знаком, остальные видели от силы пару раз, когда он приходил ко мне в гости. К тому же им надо было обратно в центр.
После пожара у наставников и администрации были дела помимо того, чтобы заниматься нами. Но теперь, когда все уже скорее всего устаканилось, нас скорее всего будет ждать допрос относительно диверсии на арене, а также наказание за побег.
Мне тоже по хорошему стоило отправиться с ними. Но я не был готов уйти прямо сейчас.
Дыхание Даргана было поверхностным, губы — синеватыми. Я подкатился ближе, разглядывая черные прожилки на его запястьях — следы использования какого-то яда.
Даргана схватили потому, что мы были близки. И хотя я не считал, что напрямую виноват в этом, ответственность за него и то, что с ним произошло, лежала на мне.
Калека, не способный использовать Поток. Как знакомо. Это при условии, что он вообще очнется.
Что же, раз уж это моя ответственность, то и спасать парня я буду своими методами.
Похоже, спустя год пришла пора провести еще один ритуал создания проводника.
Глава 20
Тени сгущались между зданиями, образуя идеальные укрытия для тех, кто не хочет быть замеченным. Я прижался к холодной каменной стене, ощущая её шершавую поверхность сквозь тонкую ткань рубахи. Кресло осталось в особняке, сейчас оно бы только мешало.
На нитях, как уже проделывал это, я плавно поднялся по стене. Тончайшая паутины, невидимая в лунном свете, протянулась в больничное окно, где где за деревянной стойкой через коридор дремал дежурный лекарь.
«Ещё пять минут, и смена закончится», — подумал я, наблюдая, как мужчина средних лет потирает покрасневшие глаза. В этот момент нити Ана молниеносно обвили его шею, впрыскивая легкий парализующий яд.
Лекарь даже не успел вдохнуть — его тело обмякло, голова тяжело упала на деревянный стол. Времени на сомнения не было.
Я толкнул окно. Тёплый воздух ударил мне в лицо, неся с собой смесь запахов — лаванды, крови и чего-то металлического. В коридоре горели редкие лампы, отбрасывая на стены длинные, дрожащие тени.
Спустя минуту мои пальцы сжали ручку двери, и я замер, прислушиваясь. Тишина. В палате было темно, только слабый лунный свет пробивался сквозь узкое окно под потолком. На койке лежал Дарган — его лицо было бледным, как мел, а губы — синими. Грудь едва заметно поднималась.
— Чёрт, стало еще хуже, — прошептал я, осторожно прикладывая руку к его лбу.