— Ну наконец-то… — его голос был хриплым, будто пропущенным через терку.
Я въехал, притворив дверь за собой, и на мгновение застыл на месте. Мое горло неожиданно сжалось. Я знал, что он жив, знал, что его выходили, но видеть его таким — бледным, с впалыми щеками, с синеватыми прожилками под глазами — было… странно.
Столько усилий было положено на то, чтобы найти способ исправить ошибку, допущенную мной во время проведения ритуала, да что там, хотя бы на то, чтобы найти саму эту ошибку. Но все было тщетно.
И вот, теперь он очнулся. Сам.
— Выглядишь как дерьмо, — сказал я, подъезжая ближе.
— Спасибо, что заметил, — он попытался приподняться на локтях, но рука дрогнула, и он снова плюхнулся на подушку. — Черт, даже сидеть — уже подвиг.
Я старался не смотреть на его худые запястья, на вены, выпирающие под кожей. Вместо этого я схватил его за плечо — крепче, чем нужно, но мне было плевать. Мои пальцы впились в кость, и я почувствовал, как он напрягся, но не отдернулся.
— Хорошо, что ты живой, — вздохнул я.
— Это точно, — он усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то серьезное.
Я не ответил. Вместо этого разжал хватку и откинулся назад, осматривая палату. Чисто, пусто, никаких лишних вещей. Только койка, тумбочка с пузырьками лекарств и графин воды.
— Сколько еще тебя тут держать будут?
После того, как я потерял надежду найти решение самостоятельно, а состояние Даргана начало ухудшаться из-за отстутствия профессионального ухода, его пришлось перевезти из особняка в частную клинику клана. Анонимно, отец озаботился.
— Врачи говорят, что еще пару дней, а потом… — он замолчал, потом резко выдохнул. — Потом посмотрим.
Я кивнул. В воздухе повисло молчание, но оно не было неловким. Мы оба знали, о чем он не договаривает.
— Ты можешь его призвать?
— Да, уже пробовал.
Я прищурился, впиваясь взглядом в ладонь Даргана. Его пальцы дрожали, когда он медленно разжимал кулак.
Над кожей вспыхнуло сияние — но не холодное белое, как должно быть, а ядовито-зеленое, словно свет гнилого фосфора. Оно пульсировало неровными всплесками, оставляя на потолке мерцающие пятна.
— Цветная? — выдавил я, чувствуя, как сжимается желудок. Проводники не должны были так выглядеть. По крайней мере что Ан, что те несколько проводников, что я создал для отправленных Куртом подопытных — все были чисто-белыми.
Дарган хрипло рассмеялся, но смех тут же перешел в кашель. Его рука дернулась, и сияние на миг погасло, затем вспыхнуло вновь.
— Ага. Красиво, да?
Я намеренно медленно провел пальцами по краю кровати, давая себе секунду на анализ. Цвет казался признаком дефекта или аномалии. Но что пошло не так? Действительно ошибка в ритуале? Или…
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, намеренно сделав голос плоским. — Я имею в виду связь с ним.
— Чувстую себя дерьмово, как ты и сказал. Но что касается связи, то вроде бы все в порядке.
Дарган закрыл глаза, вдруг побледнев еще сильнее. Его проводник вспыхнул ярче, осветив синяки под глазами.
Я подавил желание схватить его за запястье и проверить пульс. Вместо этого лишь кивнул, отмечая про себя: сияние стабильное, несмотря на цвет. Не похоже, чтобы парню из-за него было плохо или типа того.
— Главное — работает, — буркнул я, больше для себя. — Остальное… разберемся.
Дарган слабо хмыкнул, разжимая пальцы. Зеленый свет погас, оставив в воздухе едва заметный шлейф, будто дым от костра.
Я выпрямился на краю кровати, убрав руку с плеча Даргана. Его кожа под пальцами была липкой от пота, а дыхание все еще неровным — короткие, хриплые вдохи, будто он только что пробежал спринт.
— Я могу организовать для тебя стажировку в центре, — сказал я, нарочито ровно, как будто обсуждал поставку провианта, а не шанс вернуть друга в строй. — Не в этом году, разумеется, тебе нужно будет время, чтобы прийти в себя и восстановиться. Но через год — вполне.
Дарган замер. Сначала я подумал, что он не расслышал — его веки медленно моргнули, словно через воду. Потом его пальцы сжали край одеяла, костяшки побелели.
— Я… согласен, — голос сорвался на хрип, глаза вспыхнули.
В отличие от меня, для которого стажировка была лишь средством достижения цели, для Даргана, почти всю жизнь прожившего с мыслью о том, что ему не светит ничего кроме работы мальчиком на побегушках, это была словно сбывшаяся мечта.
И ему скорее всего было плевать даже на то, что в центре его, возможно, будут унижать и шпынять куда активнее, чем на Арене.
Он попытался приподняться, но тело предательски дрогнуло, и он рухнул обратно на подушку.