— Зачем она это сделала⁈ — взвыл Раган, на этот раз не просто отбрасывая Найлу, но и вкладывая в это движение Поток.
Хорошо, что я успел подхватить ее нитями, иначе от столкновения со стеной на такой скорости Найлу могло ждать даже сотрясение.
— Отец, остановись! — мой голос прозвучал резко, разрезая спертый воздух кабинета. Ананси мгновенно выпустил паутину из сотен энергетических нитей, окутывающих меня и Найлу защитным коконом. — Ты ведешь себя как последний пьяница с доков, а не как глава ветви Регулов!
Раган замер, повернувшись ко мне. Его налитые кровью глаза сузились до щелочек. Капли пота стекали по его багровому лицу, смешиваясь с сажей на щеках. Вены на шее пульсировали, как живые существа.
— Ты… — он сделал шаг вперед, с трудом сохраняя равновесие. Пол под ним покрылся паутиной трещин. — Сопляк… в ортезах… смеет указывать мне?
Про то, что буквально только что извинялся за почти такое же оскорбление, он благополучно забыл.
— Вон! — его рык сотряс воздух, заставив задрожать хрустальные подвески люстры. — Чтоб духу твоего… здесь больше не было! А иначе и ты можешь…
Он не договорил, но я прекрасно понял, что он имел в виду. Вот только оставлять его в таком состоянии я точно не был намерен.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? Хорошо. Но сначала ты выслушаешь меня трезвым.
Ананси взметнулся с моего плеча, его хитиновое тело вспыхнуло ослепительно-белым светом. Я вложил в удар всю ярость последних дней — сферу сконцентрированного Потока, способную пробить бронедверь. Воздух зашипел, искривляясь вокруг сгустка энергии.
Раган даже не пошевелился.
Его ладонь рассекла воздух с пугающей скоростью, несмотря на опьянение. Волна силы встретила мой удар посередине комнаты — взрывная волна разметала осколки стекла и обломки мебели.
— Ты… — Раган покачнулся, но его вдруг прояснившийся взгляд стал холодным и острым, как лезвие. — Выродок! Ты должен был умереть, даже не родившись, тогда все было бы хорошо!
Вот как… даже если сделать скидку на алкоголь… теперь прости, ПАПА, сдерживаться я не стану.
Он сделал шаг вперед. Воздух вокруг него заколебался, как над раскаленной пустыней, паркет под ногами обуглился и рассыпался в пепел.
Мое сердце бешено заколотилось, кровь стучала в висках. Ананси выпустил дополнительные защитные нити, но я уже знал — это будет самый тяжелый бой в моей жизни.
Все-таки отец находился на поздней стадии уровня Вулкана, и моя начальная стадия уровня Ледника, даже с учетом заметно большего, чем предполагала эта стадия, объема энергии, была по сравнению с ним пустым местом.
Единственное, что могло мне хоть как-то помочь и обеспечить шанс на победу — его опьянение, не только мешающее нормально соображать, но и тормозящее движение Потока в теле.
Раган медленно разжал кулаки. На его ладонях вспыхнули ярко-желтые, искрящиеся молниями рукавицы.
— Я покажу тебе… Что значит… настоящая боль.
Я едва успел создать защитную сферу, когда первая атака отца пронзила воздух. Ударная волна ударила в грудь, отбросив меня через весь кабинет.
Если бы не демпфер из нитей, мое хрупкое тело без грамма усиливающей энергии уже превратилось бы в кашу.
Раган стоял в центре комнаты, его массивная фигура подсвечивалась алым заревом горящих документов в камине.
Я резко перекатился за перевернутый дубовый стол, едва уклоняясь от очередного удара. Кулак отца пробил каменную стену с грохотом, сравнимым разве что с артиллерийским залпом.
Обломки гранита дождем посыпались на некогда роскошный ковер, теперь превращенный в решето.
Белые энергетические нити прочертили воздух, цепляясь за запястья Рагана, но он лишь рванул на себя, вырывая целые пласты паркета вместе с балками перекрытия. Деревянные щепки вонзились в мои щеки, оставляя горячие полосы боли.
— УМРИ, НЕДОНОСОК! — его рев сотряс остатки витражей в окнах.
Раган размахнулся, и ударная волна снесла половину стены, открывая вид на ночной сад. Холодный ветер ворвался в помещение, разбрасывая обгоревшие документы и осколки хрусталя.
Я перекувыркнулся через разбитый письменный стол. Ананси выпустил серию точечных ударов по нервным узлам и сразу же бур из нитей, такой же, каким я обезвредил теневика в форте Талвар, вонзился в подреберье отца — удар, который должен был парализовать любого другого бойца.
Раган лишь захохотал — хриплым, животным смехом — и бросился в рукопашную.
Я отступал, продолжая атаковать его нитями со всех сторон. Он ломал стены и перекрытия, как бумажные ширмы. Вскоре, пробив еще и пол второго этажа, мы оказались в саду, начав уничтожать изящные статуи, аккуратные посадки и парочку фонтанов.