Вслед за ней потянулась и остальная свита. Когда последний дипломат ступил на палубу, трап с громким скрипом отвалили, и матросы начали выбирать толстые канаты, привязывавшие судно к причалу.
Сначала было едва заметное движение, затем глухой рокот, исходящий из глубины корабля, — заработал потоковый генератор. «Ледяной Восход» дрогнул и плавно, почти величественно, начал отходить от берега.
Вода под кормой забурлила, отбрасывая пену на темные деревянные сваи. Расстояние между бортом и причалом медленно, неумолимо росло. Фигуры портовой стражи и провожающих становились все меньше, их голоса тонули в криках чаек и скрипе убираемых трапов.
Я стоял у леерного ограждения, чувствуя, как под ногами крепнет ровная вибрация могучего судна, набирающего ход. Берег Яркой Звезды начал медленно отдаляться, превращаясь в размытую полосу на горизонте. Впереди лежало только бескрайнее, холодное море.
###
Первый день плавания прошел на удивление спокойно. Я провел его, исполняя роль Тейза: хвостиком ходил за Юлианной вместе с остальными телохранителями.
Расписание у принцессы было довольно плотным. После завтрака часовое официальное знакомство с другими пассажирами «Ледяного Восхода», который, хотя и не был похож на огромные круизные лайнеры Земли, был рассчитан на несколько сотен пассажиров, многие из которых имели довольно знатное происхождение.
Потом краткое выступление перед лекцией какого-то доктора-искусствоведа, затем двухчасовая тренировка (Юлианна была мастером Потока уровня Бури, что в ее возрасте было неплохим достижением, учитывая то, сколько еще у нее было дел), потом обед.
После обеда — отдых. Игра в карты, светские беседы, обмен ничего не значащими любезностями с другими пассажирами. Затем, ближе к вечеру, благотворительный концерт струнного квартета, после которого светский прием и ужин.
Благо, во всей этой кутерьме не произошло никаких инцидентов и не было никаких намеков на то, что кто-то заподозрил неладное с бомбами, за которыми я продолжал наблюдать в режиме нон-стоп, ожидая появления злоумышленника.
Когда солнце начало садиться, окрашивая небо в багровые и лиловые тона, Юлианна решила удалиться ко сну. Она вышла из салона, где проводила время с дипломатами, и направилась к своей каюте. Ленак, как тень, последовал за ней.
— На сегодня все, Ленак, — ее голос прозвучал устало, но в нем слышались стальные нотки. Она остановилась у двери своей каюты, повернувшись к нему. — Поставь на ночной караул у дверей Тейза и Васката.
Ленак, обычно непоколебимый, на мгновение замер. Его взгляд скользнул ко мне, стоявшему поодаль в тени коридора.
— Васката? Он… не самый терпеливый наставник для новичков, Ваше Высочество.
— Именно поэтому, — парировала Юлианна, и в уголках ее губ дрогнула легкая улыбка. — Я хочу, чтобы Васкат оценил собранность новичка. Думаю, это будет полезно для обоих.
Ее взгляд на мгновение встретился с моим.
Ленак, после краткой паузы, кивнул. Его долг — подчиняться.
— Как прикажете. Тейз, Васкат — на посты. Смена до рассвета.
Он удалился, его шаги затихли в глубине коридора. Спустя минуту подошел Васкат. Он был чуть старше меня в роли Тейза, с лицом, покрытым сетью мелких шрамов, и взглядом, который, казалось, сверлил тебя насквозь.
— Новенький, — проворчал он, окидывая меня с ног до головы. — Принцесса хочет, чтобы я тебя погонял. Не подведи. Стоять смирно, не двигаться, не зевать. Каждые полчаса — визуальный отчет о коридоре. Понял?
— Понял, — ответил я, занимая позицию слева от массивной дубовой двери каюты Юлианны.
Васкат встал напротив, справа. Его спина была прямой, как стальной прут, а руки сложены за спиной. Он постоянно поглядывал на меня, и я чувствовал, как его Поток, хоть и не агрессивно, но постоянно давит на мою собственную энергию, проверяя ее на прочность.
Прошло несколько часов ночной вахты. Корабль жил своей ночной жизнью — ритмичным поскрипыванием, приглушенными голосами вахтенных матросов где-то вдалеке и почти неощутимой вибрацией корпуса.
Я стоял, слившись с тенью у стены, частью внимания отслеживая коридор, другой — размышляя о том, что конкретно буду делать в Холодной Звезде для нахождения белого шума.
Васкат, стоящий рядом, в роли телохранителя был идеален: неподвижен, как изваяние, его дыхание было ровным, взгляд — пристальным, без намека на сонливость. Настоящий профессионал.
Но вдруг он ни с того ни с сего начал откровенно клевать носом, а через секунду я почувствовал чужой Поток. Не грубый и явный, а тонкий, вкрадчивый, как струйка холодного воздуха, проползшая по полу коридора.