Бетти показалось, что она слышит смех Ткачихи, жуткий, торжествующий смех.
- Не смей умирать! Ты не можешь! Ты должен быть здесь! - зеркало выпало из ослабевших пальцев Рубашечника.
Он потерянно смотрел перед собой, через мост, глядя, как черная тьма приближается к Охотнику. Вдруг что-то толкнуло его вперед, он вцепился в веревки моста и закричал:
- Сюда иди! Ногами! Мы вытащим! Беги так быстро, как можешь! Я без тебя не уйду! Слышишь меня?.. ГИЛЛИАН!!!
Его пронзительный крик повис в воздухе.
Глава 25.
Что-то ударило Охотника в грудь, точно выталкивая на мост. Он развернулся и, не думая ни о чем, рванулся вперед - и вовремя. Серебристые нити рухнули вниз, разрезая опоры моста, и деревянные перекладины посыпались в бездонную пропасть. Охотник прыгнул, бросив все тело вперед, и из последних сил вцепился в клочья травы. Мост стремительно рушился, отрезая путникам дорогу назад, а их самих - от Ткачихи и ее приспешников.
Рубашечник ухватился за руки Охотника, но было ясно, что он не сможет долго его удерживать, его хрупкие запястья сломаются под весом друга.
Бетти, не раздумывая, кинулась на помощь. Она обхватила Рубашечника за пояс, помогая тянуть назад, упираясь пятками в землю. К ней немедленно подключилась Энн, а за ней Мэри, и все вместе они стали тянуть Охотника вверх.
Наконец ему удалось размахнуться второй рукой и всадить в землю топор. Дело пошло быстрее: подтянувшись на топорище, Охотник смог поставить на землю колено, а после выбрался целиком и сел на землю, ошарашенно глядя перед собой.
Рубашечник откинул с лица длинные пряди и встретился с ним глазами.
Бетти никогда раньше не замечала, что у них совершенно одинаковые глаза: светлые, с темным полукружьем, с широкими жадными зрачками...
- Гиллиан, - тихо повторил Рубашечник.
- Откуда ты?..
- Это важно сейчас? Нам надо бежать.
Охотник схватил его за руки.
- Да, это важно. Я знал, что ты что-то скрываешь, когда - долгое время назад - искал у меня защиты и заступничества. Я еще думал тогда: почему у меня? Теперь я, наконец, начинаю понимать...
- Ты единственный владеешь тем, что я так жаждал обрести, - Рубашечник освободил руку из его хватки и с нежностью провел пальцами по щеке. - И все хотел отнять это и вернуть себе... себя.
- Больше не хочешь?
Рубашечник опустил глаза.
- Я понял, что эти воспоминания стали частью тебя. И, думаю, теперь уже не станут моими? Ты стал человеком благодаря моей памяти, моей судьбе и моей жизни. Стал моим другом. Разве я вправе требовать у тебя это назад? Я больше этим не владею.
- Но ты позвал меня. Дал мне имя, которое не было мне известно, но я теперь знаю точно, что оно - мое. Я думал, я нужен тебе, чтобы ты вернулся в тот мир со всеми воспоминаниями. Или что без меня ты не сможешь туда пробраться. Но если ты больше не претендуешь...
Рубашечник возмущенно вскинул подбородок и закусил губу.
- Ты меня вообще слышал?! Ты стал моим другом, моим защитником. Бросить тебя ради собственных интересов... Я не смог.
- Спасибо, - с тихой благодарностью сказал Охотник и поднялся на ноги. - Нам пора идти. У нас еще будет время поговорить об этом. Или же у нас больше не будет времени ни на что.
Охотник... Нет, Гиллиан, Бетти подумала, что больше не будет называть его Охотником - пошел вперед, к Старой церкви, что была уже совсем близко. Рубашечник подобрал зеркало и поспешил за ним. Мэри-Энн молча взяли Бетти за руки с двух сторон, и они быстрым шагом поднялись по крутой тропинке к тенистым развалинам.
Старая Церковь и вправду напомнила Бетти те ркины в центральном парке. Только эти стены молчаливо вздымались и выглядели зловеще. Оставалось надеяться, что Артур Ним правда ждет их по ту сторону.
Ведь точно ждет. Если Бетти прошла через мост, значит, кто-то еще позвал?..
- И Дженни Ли ушла за Холмы... - пробормотал Рубашечник, глядя прямо перед собой. - За зеленые эти Холмы...
Бетти огляделась по сторонам.
Вокруг была сумрачно и туманно. Но жуть, которую внушал ей мир Ткачихи, здесь уже не ощущалась. Должно быть, так выглядят леса ранним утром в середине лета, когда солнце еще не взошло, но небо светлеет и утренний туман обнимает землю.
- У нас мало времени, - сказал Гиллиан. - Охотники найдут способ прорвать барьер. Хоть это место и скрыто от Ткачихи, и она не имеет над ним власти, оно все равно остается частью поглощенного ей мира.
- Но это место... Оно настоящее? - Бетти шагнула вперед и провела рукой по шершавым камням, среди которых проросла зеленая трава.
- Здесь нет ничего настоящего, Бетти Бойл, - покачал головой Рубашечник. - Но это место стоит на границе. И, как любое пограничное место, располагает большими возможностями, чем любое другое.
- Вопрос только в том, как эти возможности разглядеть, - вздохнула Мэри и села около стены. - Кажется, внутри ничего нет. Это просто развалины.
- Эта церковь - отражение той, из настоящего мира? - словно не слыша ее, спросила Бетти. - Или же она провалилась сюда когда-то, ушла под землю, как многие земли эльфийского королевства? Или она возникла здесь сама, каждый камень - за каждого сплетенного, ведь в основе любого, даже самого мрачного мира лежит равновесие...
-- Никогда бы не подумал, что ты философ, - улыбнулся Рубашечник. - Наверное, твои вопросы не предполагают ответов. И все же... Старые легенды говорят о том, что эльфы владели этой землей, а Старая Церковь была своего рода вратами. Тогда она еще была просто церковью, конечно. И она остается ими. Даже если бы здесь камня на камне не осталось, это место сохранило бы свои свойства и стало нашим спасением.
- И нам остается только... - Энн встала рядом с Мэри, и Мэри закончила за нее:
- ...обойти церковь противосолонь!
- Но как мы обойдем церковь против солнца, если солнца здесь нет? - растерялась Бетти.
Гиллиан покачал головой.
- Ну что же ты, Бетти Бойл? Разве мы не говорили об этом? Представь себе циферблат, а церковь - как место, к которому крепятся стрелки.
- Время идет слева направо, такова его суть, - подхватил Рубашечник. - Поэтому если мы пойдем налево, мы раскрутим время обратно. И получим возможность выбраться отсюда раньше, чем паутина Ткачихи прорвет магический барьер.
- Его, наверное, еще эльфы поставили, - сощурилась Энн. - Хотела бы я знать, каким это место было раньше.
- Прекрасным, - ответил Рубашечник, и глаза его заблестели. - Это место было прекрасным.
Гиллиан нахмурился.
- Хватит лирики. Нам пора идти.
Он первым двинулся к заворачивающей крутым полукругом каменной кладке, когда Рубашечник схватил его за руку, прижимаясь щекой к плечу.
- Нам нельзя разделяться, - пробормотал он. - Возьми меня за руку.
Гиллиан хмыкнул, но возражать не стал и крепко сжал его руку в своей. Рубашечник протянул свободную руку Бетти, Бетти взяла за руку Мэри, а Энн замкнула процессию. Гиллиан пошел вперед, и остальные старались идти за ним след в след и не отставать. Они продвигались медленно, настороженно оглядываясь по сторонам, готовые в любой момент отразить новое нападение приспешников Ткачихи.
Церковь была огромной. Давно минули те времена, когда человеческий ум и талант занимало соперничество с Богом, и таких массивных сооружений сейчас уже не строят. Но Бетти видела на картинках, какими раньше были церкви и сколько труда вкладывали в их строительство. В эту церковь мог прийти весь их городок, и еще осталось бы много места. Наверное, на это она и была рассчитана, хотя со средних веков городок изрядно разросся.
Они шли, и их сопровождала тишина.
Тишина оглушала, заставляла тревожно вздрагивать при каждом шаге и растерянно переглядываться. Не было слышно даже собственного дыхания, густая трава скрадывала звуки шагов. Не было ветра. Словно по сговору, они не произносили ни слова, и тишина укрывала их, точно плотным плащом.