- Тебе этого не понять!
- Да! Я согласна, мне этого не понять! И поэтому я хочу быть тем человеком, который займет ее место в твоем сердце, чтобы помочь! Дать тебе другую жизнь. Ты не сможешь жить, если оставишь ее в себе. Ей бы не понравилось…
- Да как ты смеешь говорить, что ей понравилось бы, а что нет? Да как ты вообще смеешь указывать мне, что делать? – Одним резким движением он убрал мою руку и стал наступать на меня. – Ты - моя дочь! И лезть в мою жизнь ты не имеешь права!
- Тогда почему ты лезешь в мою жизнь? Почему устанавливаешь в ней свои правила? – слезы потекли по моим щекам.
- Я твой отец.
- Нет, мой отец умер восемнадцать лет назад, а сейчас передо мной его жалкая копия!
Я хотела сказать еще многое в его адрес, но следующее его действие меня сбило с ног. Он обхватил мою шею и прижал к стене. Никогда он не применял ко мне физическую силу. Больно ударившись головой о бетонную стену, перед глазами заплясали черные точки. Пелена тумана застилает мои глаза, тело мякнет, и я понимаю, что не могу дышать. Руки охватывают его кисти, пытаясь избавиться от железной хватки. Тщетно. Он сильнее меня. Не могу поверить, что мой собственный отец убьет меня.
Медленно, растягивая удушение, он наклоняется мне и шепчет в самые губы:
- Тогда у меня больше нет дочери, - передавая этими словами всю ненависть ко мне, он отпустил меня и вышел из кабинета.
Больно. Меня проткнули раскаленным ножом, попав прямо в сердце, и теперь оно плавится, превращаясь в кровавое месиво боли и отчаяния. Я не в силах больше бороться, хочу умереть. Медленно сползаю на пол и обхватываю ноги руками. Слезы градом текут из моих глаз, и я не в силах остановить их. Не сейчас – хочу дать волю слабости. На что я надеялась? Что, когда расскажу ему про свою аферу, он скажет, что я молодец и расправит свои объятия? «Наивная» - язвит мой внутренний голос.
- Наивная, - вторю ему я.
Я просидела в его мастерской около двух часов, размышляя о своих поступках. А потом я просто поняла, где оступилась.
Облокачиваясь на стену, медленно встаю и ощущаю всю тяжесть своего тела. Затекшие ноги отказываются слушаться. Мне приходится немного подождать, чтобы они ожили. Так же медленно подхожу к камину и выбрасываю дневник в огонь – вот мой проступок. Надо было еще тогда оставить эту книжонку сгорать дотла.
Мир перевернулся, и я вместе с ним, но фраза отца «тогда у меня больше нет дочери» острыми углами впивается в душу, говоря обо мне прошлой.
В один момент мне стало на все наплевать. Нет, я не отключила чувства – я не слабачка. Словно неживая собираю свои вещи, беру ключи от любимой машины и выхожу из дома. Последний раз взглянув на дом, в котором я просидела взаперти восемнадцать лет, сажусь в машину и уезжаю подальше от него, подальше от Нового Орлеана, подальше от старой жизни, подальше от отца, что разрушил мою жизнь.
Я ни о чем не жалею, наоборот, я даже рада, что все так случилось, ибо жизнь меня ждет совсем другая. Этот проступок не уничтожил меня, а помог расправить крылья, чтобы улететь от скудной жизни.
Смотря на потрескавшуюся дорогу, я думаю о новой жизни: что меня ждет, какие сюрпризы преподнесет мне судьба, буду ли жалеть о ссоре с отцом. Он подло со мной поступил, но даже сейчас я не чувствую к нему ненависти. Надеюсь, он поймет и не будет меня искать, когда прочитает записку.
«Клаус,
я пишу тебе эту записку не потому, что простила, а потому, что хочу тебе сказать прощальное слово. Возможно, ты прямо сейчас разорвешь этот листок в клочья, так и не дочитав до конца, но я все равно напишу.
Ты получил, чего хотел, с самого начала: дневник уничтожен. Тебе стало легче? Я не думаю, что да. Все, что тебя преследовало раньше, так и осталось с тобой. Оно и останется с тобой, пока ты не отпустишь ее. Раньше я надеялась, что смогу помочь тебе. Искала тебе оправдания, но поняла, что это бесполезно. Помочь себе можешь только ты сам.
Я боролась за тебя, но наши отношения «отца и дочери» перешли грань. Я была у тебя, а ты этого не ценил, игнорируя меня на протяжении восемнадцати лет, а это еще больней, чем потерять свою любовь. Поставь себя на мое место. Я росла одна. Ты не видел моих первых шагов, мое первое слово, мои первые достижения, ты был одержим своим горем, думая только о себе, и не говори потом, что ты не эгоист. Ты самый настоящий эгоист, а я терпела, но моему терпению пришел конец. Теперь у тебя есть только ты. Я уезжаю. Спасибо, что открыл мне глаза.
Больше не твоя дочь, Доминика.
P.S. Одинокие навсегда останутся одинокими. Помни это.»
Я помню каждое слово в этой записке. Надеюсь, он не настолько глуп, чтобы искать меня. Он сам этого добился.
Глубоко вздохнув, крепче сжимаю руль. Мне просто больше нечего сказать. Все слова я оставила в той записке. Начинает покрапывать дождик. Отлично. Плохая погода как раз отражает мое внутренне состояние. Включив дворники, я замечаю ограничитель скорости, а затем название города, в который я так рвалась: «Добро пожаловать в Мистик Фоллс». Ну, вот я и приехала.
Припарковавшись у местного бара под названием «Мистик-гриль» (очень необычное название), захожу внутрь. Никогда раньше не была в барах и всегда думала, что в них есть что-то необычное, но я ошиблась. Бар выглядит, как кафе, если не считать, что стиль здесь другой.
Народу мало, но меня это не напрягает. Это очень хорошо, ведь сейчас я не хочу шумихи. Присутствующие бегло осматривают меня, видимо, сразу поняли, что я новенькая. Подхожу к барной стойке, не обращая на нескромные взгляды никакого внимания, и сажусь на стул. Ко мне стразу подбегает бармен.
- Добрый вечер, - дружелюбно приветствует меня он, - давно к нам приехали?
- Неужели так заметно, что я здесь новенькая? - игнорируя его вопрос, интересуюсь я.
- Город у нас маленький – все друг друга знают.
- Можно мне текилы… Мэтт, - посмотрев на его бейджик, попросила я. Я плохой собеседник, учитывая то, что кроме своей семьи я больше ни с кем не общалась. Бармен в знак согласия кивает и наливает мне в рюмку алкоголь.
Я хочу немного отвлечься от всех непрошеных мыслей – алкоголь, хотя бы немного, хорошее средство. Залпом я осушаю рюмку и чувствую, как пищевод начинает вопить от жгучей боли. Я хотела отказаться от повтора, но потом по телу разлилось блаженное тепло и захотелось продлить его. Думаю, первый день в Мистик Фоллсе у меня удастся.
Сегодня я сделала первый шаг: приняла самостоятельное решение. Я больше не чувствую вину перед отцом, возможно, это побочный эффект от алкоголя, но я поняла, что я не в силах изменить его, если он этого не хочет. Если ему нравится жить в прошлом, что же, флаг тебе в руки, папа. Я перед собой теперь вижу только одно – новая жизнь.
Проходит немного времени, а ко мне уже подсел черноволосый мужчина. Он начал осыпать меня ненужными комплиментами. Я не обращала на него внимания, пока он не представился.
- Деймон Сальваторе, - похоже, я нашла брата Стефана Сальваторе, а значит, я нашла того, кто знает о Кэролайн Форбс.
- Очень приятно, Деймон, - мило улыбнулась я, - зови меня Доминика.