– Не знаю, чем вы тут занимаетесь, – провозгласил он, – и знать не желаю.
Коссос недружелюбно оглядел Фернао.
– Не думаю, что мы сговоримся, – промолвил дворцовый слуга. – Я не могу отвести тебя к Пенде: отвечу головой. Тяжело стало жить. А теперь, когда твоя страна воюет с Альгарве… – Он покачал головой. – Почему бы тебе не отправиться домой?
– Если я уйду, – негромко ответил Фернао, – подумай, сколько взяток ты потеряешь!
Коссос скривился. Взятки в Янине стали образом жизни, но говорить об это вслух считалось неприличным.
Фернао было уже все равно. Запустив руку в карман, он стиснул в пальцах сушеный хвостик садовой сони и забормотал себе под нос. Коссос мог бы принять незнакомый язык за лагоанский. Но то был язык древнего Каунаса, известный в Янине не столь широко, как в других державах. И заклятье было очень древним: примитивный предок тех, что накладывались на упокойники и широко употреблялись в современной медицине.
Подобно тому, как соня впадает на зиму в спячку, заснул и Коссос. Но не естественным сном. Он перестал дышать. Сердце его едва билось. Если бы лакей сражался в этот момент с солдатом Каунианской империи, он умер бы, не поняв, что его убило. А так он попросту рухнул на пол. Фернао вышел из комнаты и поспешил в то крыло дворца, где содержался в заточении король Пенда.
Шел он быстро и уверенно. Для уверенности у него была веская причина. Слуги и дворяне, встречавшиеся ему на пути, видели незнакомца. Один или двое, отмеченные необычным умом или силой воли, даже обернулись вслед чародею, пытаясь окликнуть, но и они затем, подобно остальным, забывали о его существовании и продолжали заниматься своими делами. Фернао позволил себе слабую усмешку. Среди янинцев, как в большинстве держав, полынь считалась приправой, и добыть ее было легко. Валмиерцы делали премерзкую настойку на ее листьях; Варвакис приторговывал ею. Но жители Янины не употребляли полыни в своих чарах. А среди лагоанцев она была основным компонентом заклятий временного забвения.
Попадись Фернао на пути другой чародей, заклятье дало бы сбой. Лагоанец предполагал, что место заключения Пенды охраняется как физически, так и волшебством. Он снова прикоснулся к хвосту сони, пробуждая другое заклятье, какое мог бы использовать только лагоанский чародей первого разряда (хотя Фернао очень надеялся, что Цавеллас полагается на местных колдунов; специалист из Альгарве мог бы распознать и развеять чары).
Люди вокруг застыли, точно сони, впавшие в долгую спячку. Но то была иллюзия, порожденная инверсией закона подобия. На самом деле это Фернао ускорился. Заклятьем этим пользоваться без величайшей нужды не следовало: под его воздействием чародей и старился вдвое быстрей обычного. Но окружающие просто не успевали его заметить.
Словно гончая в поисках лисьего следа, чародей принялся рассеивать поисковые чары. След почти затерся, хотя Фернао в своих поисках зашел за грань и на изнанку, образно выражаясь, земного плана бытия. Возможно, янинские колдуны не были такими уж неумехами, как ему казалось…
Но скрыть следы короля трудней, чем присутствие простого смертного. Фернао прижал пальцем аверс фортвежской серебряной монеты, которую держал среди своих потаенных инструментов. На монете был изображен суровый, грубоватый профиль Пенды. Как закон подобия, так и, в несколько ступеней, закон сродства связывали кусочек серебра с личностью фортвежского монарха.
Фернао нашел Пенду в спальне. Тот безмятежно спал в обнимку с голой янинкой; пленение его было, очевидно, не слишком мучительным. Фернао прикоснулся к плечу монарха. При этом Пенда не только проснулся, но и перешел на более высокий темп существования. Лишних лет жизни у него оставалось меньше, чем у чародея – в бороде монарха уже проглядывала седина. Но теперь ничего уже не поделаешь…
– Ваше величество, – шепнул Фернао по-фортвежски, – я пришел, чтобы вывести вас отсюда.
– Куда? – Ответ Пенду, похоже, не очень интересовал, поскольку монарх голым выскочил из постели и торопливо накинул первое, что попалось ему под руку. – Если только не в Котбус или Трапани, я с тобой.
– Ни в коем случае, – уверил его Фернао. – Я намерен доставить вас в Сетубал.
– Это хорошо… – Вот теперь фортвежский король заколебался. – Или может быть хорошо. Как могу я довериться тебе? Я ожидал, что меня спасут, давным-давно. Почему так задержались?
– Откуда вам знать, что мне можно довериться? Да ниоткуда, – ответил Фернао. – Коли желаете, я могу снять с вас заклятье, а вы можете вернуться на ложе. И вас могли бы спасти давным-давно, ваше величество, когда бы спутник мой, с которым прибыли из Лагоаша, не оказался немножко убит. У него имелись связи в Патрасе. Мне пришлось их налаживать. Так что – идете или нет?