– Предлагаю поторопиться, – бросил подводник Фернао.
– Я и так тороплюсь! – прорычал чародей сквозь стиснутые зубы, когда смог прерваться.
Корнелю хмыкнул, признав обычное раздражение мастера, которому задают дурацкие вопросы под руку. Эти чувства подводник мог понять и посочувствовать, но все равно ему хотелось, чтобы Фернао торопился побыстрей – гораздо быстрей.
– Я готов, – объявил чародей значительно позднее, чем хотелось бы Корнелю – несколько ядер успело разорваться слишком близко для его душевного спокойствия.
Как бы в доказательство этом Фернао стянул теплую рубаху и сбросил килт. Голого чародея трясло. Пенда последовал его примеру. Коренастый монарх оказался не столь жирным и куда более мускулистым, чем полагал Корнелю. Оба торопливо натянули резиновые комбинезоны, которые приволок подводник, и ласты.
– А теперь, – заметил сибианин, – предлагаю не медлить. Эфориель ждет нас в той стороне, откуда я выплыл на берег.
Он махнул рукой, от всей души надеясь, что Эфориель действительно дожидается седока. Едва ли янинцы могли оглушить ее или отпугнуть разрывными ядрами, но ошибиться в этом отношении подводнику совершенно не хотелось.
– Эфориель? – переспросил король Пенда, пробуя ногой воду. – Женщина? Я правильно понял?
– Не совсем, – с улыбкой ответил Корнелю. – Эфориель – левиафан.
– А-а, – протянул Пенда. – Вы, южане, куда разнообразнее пользуетесь ими, чем мы когда-либо.
– Еще один спор, которому придется обождать, – заметил Фернао, более здравомыслящий, чем король-изгнанник.
Чародей плюхнулся в воду и поплыл брассом. Получалось, при всем его старании, не очень быстро. Пенда плыл на спине, широко загребая руками. На взгляд Корнелю, король-изгнанник больше напоминал не дельфина, а кособокую шаланду, но перспектива утонуть ему вроде бы не грозила.
Корнелю обогнал обоих, что было только к лучшему. Познакомиться с Эфориелью в отсутствие ее седока было бы не слишком приятно. Приближаясь к левиафану или к тому месту, где оставил ее, Корнелю захлопал по воде ладонью, выбивая характерный ритм, на который зверь приучен был откликаться.
И Эфориель откликнулась, выставив из воды зубастое рыло. Корнелю занял место в седле и стал дожидаться пассажиров. Когда те добрались до левиафана, оба уже задыхались от усталости, но ко дну еще не пошли. Подводник звонко шлепнул зверя по гладкой спине, и левиафан устремился на северо-восток, в теплые воды, к теплым ветрам.
Визиты в ункерлантское посольство Хадджадж терпел с трудом. В особенности когда посол Ансовальд вызывал его будто лакея, будто прислужника. Многие настаивали, что ункерлантское самомнение имеет пределы. Ункерлантцы, казалось, настаивали, что не имеет.
Теперь, когда в Бишу пришла осень, нужда одеваться казалась Хадджаджу не столь мучительной, как летом. Кроме того, длинные, свободные ункерлантские кафтаны стесняли его меньше, чем одеяния некоторых иных племен. Необходимость втискивать себя в облегающие рубашки и штаны каунианского стиля едва не заставляла зувейзинского министра иностранных дел радоваться, что Альгарво стерла обе державы с лица земли, избавив его от мучений.
Ансовальд был, как обычно, до грубости прямолинеен.
– Наслышан, – рявкнул он, едва Хадджаджа провели в его кабинет, – что вы проводите консультации с послом Альгарве.
– Это верно, ваше превосходительство, – ответил Хадджадж.
Глаза Ансовальда выступили из орбит.
– Сознаетесь?!
– Едва ли я могу это отрицать, – отозвался Хадджадж. – В конце концов, мой государь почитает необходимым держать меня на службе именно ради исполнения этой обязанности. За последние десять дней я встречался с послом Альгарве, как вы изволили отметить, а также с послами Лагоаша, Куусамо, Дьёндьёша, Янины, горного королевства Орта и вот теперь уже дважды с вашей достопочтенной особой.
– Плетете заговоры против Ункерланта, против конунга Свеммеля, – проговорил Ансовальд, будто не слыша.
– Это, ваше превосходительство, я отрицаю, – спокойно промолвил министр.
– Думаю, вы лжете, – отрезал Ансовальд.
Поднявшись на ноги, Хадджадж поклонился.
– Это, разумеется, ваше право, ваше превосходительство. Однако вы перешли рамки допустимого дипломатическим протоколом. Встретимся в другой раз, когда вы сможете лучше держать себя в руках.