– Родерик. – я грязно выругался.
– Он самый. Я склоняюсь к мысли, что это он обработал Мирандоса с целью организации Черной Мессы. Забавный парень этот ваш монарх!
– Ему еще зачтется, Крабат, ему припомнится!
– Надеюсь. Твой отец вполне оправился от ран, сейчас они с Фернадосом едут в Ункерт, маг от него ни на шаг не отходит, что очень разумно с его стороны. Им пришлось выехать тайно – горожане ни за что не отпустили бы Икторна в такое время. Кстати, по официальной версии – ты погиб во время налета.
– Ну, отлично.
– Не расстраивайся! Фернадос в твою гибель не верит, граф – тем более. С Жаком все сложилось удачно – маг сказал, что отправил его по делу, никто даже не пытался выяснить – по какому. Удобно быть Стражем – ты все равно, что невидимка.
– Жак предложил идти в Ункерт.
– Мудро. Как я понял, ты решил не ждать, когда неприятности отыщут тебя и поискать их самостоятельно. Но ты должен быть готов ко всему. Спроси Стража о Мече, он должен знать.
– Спросить – что?
– Для начала: почему Мечом Лун нельзя убивать живые существа, не только людей, а вообще – живых. Пусть расскажет, а я объясню, если что будет не понятно.
– Проклятье! Почему бы тебе самому не просветить меня, если с Мечом не все в порядке?
Призрак вздохнул.
– Это – моя слабость. Я не могу говорить о нем даже с тобой. Но могу ответить на вопросы. – Крабат замер. – Чертовы кошки пробираются сюда. Я, пожалуй, пойду, а ты – не затягивай. Времени может оказаться меньше, чем кажется.
С тем призрак и оставил меня размышлять в одиночестве.
Кегар неслышно подошел сзади и с урчанием потерся о мое плечо, я почесал ему лоб.
– Пойдем, славная зверюга, пока нас не хватились!
Опасения были совершенно излишни – мои спутники преспокойно дрыхли, только Страж, кажется, приоткрыл глаза. Впрочем, мне могло и показаться.
Характер местности изменился внезапно: только вчера мы шли по нескончаемой пустоши и вдруг – нас обступили пашни и выгоны, пасутся козы и овцы, жиденький ручей перегородила мельничная запруда, а по дороге оборванный мальчуган гонит целое стадо благодушно мычащих коров.
Буквально в паре лиг от границы покинутых людьми земель возвышались городские стены. Городишко носил гордое название Белокамье (хотя, на мой взгляд, каменной стеной его обнесли только из-за отсутствия должного количества хвороста) и считался пограничным шаренским форпостом со стороны Проклятых гор. На взгляд сантаррца, впечатление он производил комическое – стена из дикого камня не выше десяти локтей в высоту окружала два-три десятка домишек под соломенными крышами и низкое каменное здание казармы, расположенное напротив городской управы.
Последняя безошибочно узнавалась по невысокой, но аккуратно выбеленной колокольне. С третьей стороны к ним примыкала, образуя миниатюрную городскую площадь, церковь с типичным для Шарены высоким позолоченным шпилем.
Я живо представил, как отряд отцовских гвардейцев с ходу берет эту крепость штурмом, но тот час же одернул себя – эти люди не имели дело с Дебрями постоянно, они не пережили Нашествия и донимали их, в основном, обыкновенные бандиты. После общения с демонами и колдунами поражало, насколько смехотворны принятые предосторожности по сравнению с масштабом угрозы. Я не удержался и нагнал Стража:
– Жак, неужели они и впрямь считают это укреплением?
Страж печально покачал головой.
– Здесь понятие Сил Тьмы ассоциируется с домовыми или привидением на погосте.
Люди до сих пор верят, что оборотня может остановить баранье ребро, а ведьма – это сумасшедшая бабка, держащая в доме дюжину черных котов и летающая на помеле.
Они не видят необходимости в более решительных мерах.
– Но Жак! Мы прошли мили опустевших земель! Разве они не видят – Дебри у них на пороге!
Мне ответил Ирвин.
– Близость Ункерта делает их беспечными. Крестьяне уверены, что бояться следует смертных слуг Зла, а с нежитью должны иметь дело только гильдийские маги. Когда беды обрушиваются на какую-нибудь деревню или хутор, их происхождение приписывается естественным причинам, а когда все повторялось в другом месте, о первом происшествии успевают забыть. Здесь Темные Силы всегда действовали предельно осторожно – давление было почти не ощутимым, но непрерывным. Людей разогнал страх, неосознанное беспокойство. И такая тактика принесла больше успеха, чем непрерывная агрессия в Сантарре.
Страж только хмыкнул:
– А Гильдия все это проглотила! Потому что магам, видите ли, нет дела до глупых, суеверных крестьян.
Он чмокнул лошади, которую вел в поводу, и зашагал вперед, досадливо давя в кулаке назойливых слепней. Я хлопнул себя по шее и тихо выругался: близость жилья – не всегда благо.
Мы шли втроем. Станис, с женщинами и большей частью багажа, пошел по краю пустоши в обход города, мы должны были встретиться на дороге, ведущей из Белокамья дальше, в Шарену и Ункерт. Нашей проблемой были кегары: пару подозрительных путников, явившихся со стороны Проклятых гор, шаренцы еще могли позабыть, но кегаров – никогда. Страж предложил разделиться и с ходу сочинил душещипательную историю о купце, чье судно утонуло, погубив все его скромное достояние. Потребовался доброволец на роль слуги, и я тот час же вызвался – мне до смерти хотелось переночевать в нормальной постели и выпить что-нибудь покрепче травяного чая. Ирвин стал богатым пассажиром, не пожелавшим вместе с остатками команды ждать на берегу подходящего судна. Изабель осталась с кегарами, цыганки в нашем обществе выглядели бы очень неуместно, поэтому в город мы пошли втроем, ведя в поводу одну из лошадей, навьюченную более чем скромно.
Солнце стояло в зените и шпарило невыносимо, дорога пылила, насекомые носились в воздухе, я трижды проклял свою инициативу, прежде чем мы добрались до городских ворот. Городские ворота! Курам на смех: большая двустворчатая дверь из дубовых досок, скрепленных железными полосами. Ворота были открыты настежь и нигде ни намека на стражников. Заезженные деревянные мостки через символический ров, с подернутой ряской лужицей на дне, привели нас прямо на главную городскую улицу.
Мостовой не было в помине, дорогу обступали высокие заборы, надежно укрывающие от глаз аккуратно оштукатуренные домики, я заметил только один двухэтажный, ближе к церкви. Ноги по щиколотки тонули в теплой пыли. После дождей никакой враг тут не пройдет. Солома на крышах! Отца бы удар хватил при виде такого – одна горящая стрела и вы сами запроситесь наружу. Хотя при ближайшем рассмотрении все выглядело не так уж убого – каменные стены были сложены добротно, городские ворота содержались в приличном состоянии, имелся пожарный пруд, короче – осаду пары зарвавшихся бандитов здесь можно было переждать.
Мы неторопливо пылили по улице, сопровождаемые взглядами любопытных горожан и ватагой полуголых ребятишек. Постоялым двором оказалось то самое, единственное в городе двухэтажное здание. Над раскрытыми воротами я прочитал шаренское название трактира: "Пьяный кузнец", для неграмотных тут же было подвешено жестяное изображение пивной кружки.
Мы втянулись в ворота. За лошадью тут же явился мрачноватый глухонемой коню, а весь багаж досталось нести мне. Никогда не думал, что жизнь слуг столь тяжела.
Жака словно подменили: вместо сдержанного неразговорчивого Стража появился громогласный и темпераментный купец с Востока по имени Зуфар. Откуда не возьмись, в его речи появился странный тягучий акцент, который я пару раз слышал у жителей княжеств, колоритные фразочки и экзотические восклицания. Стоило ему показаться в общей зале, и маленький лысоватый хозяин засуетился вокруг него, лебезя: " Чего изволите-с?". Не обращая внимания на любопытные взгляды, Жак широким жестом кинул хозяину монету и потребовал две комнаты, горячей воды и ужин на троих. Я был уверен, что меня отправят спать на сеновале, но Жак смягчился и распорядился принести в свою комнату тюфяк для слуги.