Казалось, что альгарвейские драконы кружат над армией целую вечность. Отчасти время казалось бесконечным от страха – с этим Фернао уже доводилось сталкиваться. Отчасти же виновато было холодное южное солнце. Когда экспедиционный корпус высадился на полярных берегах, дневное светило лишь изредка проглядывало над горизонтом – еще немного южнее, и оно не взошло бы совсем. Теперь же, с приходом весны, дни с поразительной скоростью становились длинней. Очень скоро солнце будет садиться лишь ненадолго – а по другую сторону Барьерных гор воцарится нескончаемый день.
Наконец вражеские ящеры улетели в сторону Хешбона – должно быть, снаряды кончились. Фернао помотал головой – от грохота разрывов он совсем оглох. Злобно зудели комары – даже звон в ушах не мог заглушить их нытья. Стоило чародею вздохнуть, и в нос тотчас набились мошки. Фернао поспешно фыркнул: не хватало еще раскашляться и наглотаться гнуса.
Кто-то помахал ему рукой. Афонсо.
– Ты еще живой? – поинтересовался младший чародей.
– Ага, похоже, – ответил Фернао. – Как и ты. Поздравляю.
Афонсо отвесил ему поклон.
– Премного благодарен! Хотел бы я приписать себе эту заслугу, но тут виною удача или воля сил горних – на твой вкус, – а не моя. – Он звонко шлепнул себя по ноге над коленом, где кончались толстые шерстяные гетры. – Клятый гнус!
– Когда я был в здешних местах в прошлый раз, комариное время уже прошло, – отозвался Фернао. – А сейчас просто чудо, что они никого еще до смерти не заели.
– Не они, так альгарвейцы, – уныло пробормотал Афонсо.
На это Фернао только кивнул. Альгарве куда проще было перебрасывать солдат и боеприпасы через Узкое море на полярный континент, чем Лагоашу. К Янине это относилось в равной мере, но подданные короля Цавелласа воевали без того энтузиазма, что был присущ солдатам Мезенцио.
– Если они подвезут с большой земли пехоту и бегемотов, – заметил Фернао, – нам крышка.
– Угу! – еще более уныло согласился Афонсо. – Мало нам драконов. Если они не швыряют ядра нам на головы, так высматривают с высоты, куда мы двинемся. С такой поддержкой даже янинцы чего-нибудь навоюют. Альгарвейцы… даже думать о них не хочу.
– Нам нужны собственные драконы, – заключил Фернао, – и думать нечего.
Он развернулся, крутанувшись на пятках.
– Ты куда? – спросил Афонсо.
– Хочу сказать об этом генерал-лейтенанту Жункейро, – ответил Фернао. – Может, он еще до этого не додумался. Чем дольше я общаюсь с военными, тем больше сомневаюсь в их способности справляться с тем, чего не предусматривает устав.
Когда чародей нашел Жункейро, генерал вел бурный спор с заложниками, которых оставил при лагоанском штабе Элишамма, племенной вождь обитателей льдов. Поскольку объясниться на одном языке генерал с заложниками не мог, беседа их по необходимости была ограниченной по смыслу, но весьма эмоцональной.
Один из заложников, некий Абинадаб, немного знал янинский, хотя и не сознался в этом, когда Элишамма подсунул его лагоанцам. Завидев Фернао, он тут же обернулся к чародею.
– Скажи свой вождь отпустить нас! – вскричал он. – Наш вождь не знать, что у шелудивый янины столько сильный шелудивый други, когда отдавать мы!
– Ничего не поделаешь, – отозвался чародей. – У нас хватит сил. Мы прошли долгий путь. Хешбон перед нами. Скоро мы возьмем его. Тогда альгарвейцам непросто будет с нами справиться.
– Ты мечтать. – Абинадаб презрительно отвернулся.
– О чем он там болбочет? – поинтересовался Жункейро. – О чем они все болбочут? Си-илы горние, вот же вонючие уроды…
Фернао перевел. Командующий схватился за голову.
– Передай им, что, если не хотят быть заложниками, – станут жертвами! Сомневаюсь, что их гнилая кровь даст много силы, но чтобы зарядить пару жезлов – хватит.
Что бы ни думал Фернао о командире экспедиционного корпуса, с туземцами тот повел себя совершенно правильно. А если волшебник испытал немало удовольствия, переводя его слова на янинский, чтобы Абинадаб смог пересказать их своим соплеменникам, – это никого не касалось. Обитатели льдов повозмущались шумно и яростно, но когда двое лагоанцев сделали вид, что не слышат, в конце концов удалились, качая головами.
– Это должно вселить в них страх перед силами горними, – пробурчал Жункейро, буравя взглядом спины заложников.
– Не верят они в силы горние, а верят только в своих нелепых богов, – ответил Фернао. Последнее слово по необходимости прозвучало на туземном наречии. – Но силу понимают. И слабость – тоже. Если мы не обзаведемся собственными драконами, сила окажется не на нашей стороне.