И пусть здесь у длинных домиков разной высотности, составленных из готовых бетонных блоков и плит, другое название — но без них не обойтись. Возникла эта застройка посреди двадцатого века на волне бурного роста населения, в целом — и городского населения, в частности. И называли её «петрушками».
Несложно догадаться, как звали царя, при котором велось строительство, да? Впрочем, при том-то царе-батюшке старались это название не вспоминать: уж больно гневался. А вот когда он преставился в конце семидесятых годов, и его сын, нынешний царь-батюшка, занял трон — так уже заговорили в полный голос.
«Петрушкой» застроили все города царства Русского. От Балканских земель до самого Камчатска и порта Тихого. Всё в рамках «упрощизма» — это такое направление в культуре. Однотипные коробки, поставленные одна за другой, заполонили российские города. Хорошо ещё, их тут строили покрепче, чем в моей прошлой жизни. Да и ремонт капитальный проводили регулярно. Вот и стоят они без проблем уже где-то лет семьдесят, если не больше.
К своей цели я пробирался тенистыми двориками, обходя пустые детские площадки и полупустые автомобильные парковки. И сначала всё шло отлично. По пути мне не попадалось ни дозоров, ни осведомителей.
А вот потом, как водится, начались проблемы.
Скажу честно: я сразу заподозревал, что городовым на меня кто-то стукнул. Ну незачем им так лихо появляться в тихом жилом квартале аж в составе десятка! Один автомобиль вырулил, блокируя мне выход со двора, между двумя домами, а второй перекрыл арку, из которой я как раз вышел.
Будь я простым мальчиком Федей — наверно, чесанул бы от страха. И это была бы моя очень большая ошибка. Но память Рыбакова живо подсказала, как себя вести. И для начала мне нужно было посторониться, сделав шаг к стене и изобразив из себя законопослушного дворянина царства Русского. Будто я просто стараюсь не мешать городовым исполнять свой долг. И в душе не подозреваю, что за мной-то, таким красивым, они и приехали.
Я даже сумел сохранить на лице спокойную заинтересованность, наблюдая, как из каждой машины выгружается по полдесятка городовых. И да, моё поведение их смутило, но, к сожалению, не настолько, чтобы не подкатить ко мне с серьёзными намерениями.
Шесть городовых низшего разряда, два городовых среднего разряда, один городовой высшего разряда… Ну и тот, видимо, кто на меня стукнул — дворник. Тоже полицейский чин, между прочим!
— Здравия желаю, ваш бродь! — поприветствовал меня городовой высшего разряда, остановившись в паре шагов, в то время как его подчинённые завершали манёвр по окружению преступника.
Меня, то есть.
Надо было что-то ему отвечать. А ещё у меня в голове крутилась какая-то важная мысль… Но я никак не мог поймать её за хвост.
— И вам здоровья! — благожелательно отозвался я после секундной паузы. — А что это, вы по мою душу таким числом приехали?
— Поступил вызов, ваш бродь, не могли не проверить! — отозвался городовой высшего разряда, пока я доставал временное удостоверение. — Человек, мужчина, в военной форме, идёт дворами. Крадётся, можно сказать, как тать! Что же так?
— Да вот, крадусь… — ответил я и, допустив улыбку на лицо, указал пальцем на газету у себя под мышкой. — Не читали?
— Читал, ваш бродь. В сети! — с достоинством человека, знающего все местные новости, отозвался городовой.
— Ну вот и я почитал, как из лекарни вышел… — ответил я, протягивая ему временное удостоверение. — Видели там про осведомителей, которые жаждут найти новых отроков, да?
— Видел, — кивнул городовой, сделав шаг вперёд и приняв у меня документ, который принялся со всей важностью изучать.
— Ну вот. А я совсем не хочу с ними встречаться, — признался я.
— Так и ехали бы на бричке! — удивился полицейский.
И вот тут-то я ускользающую мысль, наконец, поймал! Отчего настроение моментально поползло вверх. Что делать, если не можешь заплатить за транспорт?
Правильно!
Воспользуйся бесплатной государственной доставкой!
— Да если бы у меня хоть копейка была! — я усмехнулся и применил запретный приём: одновременное давление на жалость и патриотизм. — А то как доставили меня с опорной заставы первого ряда в драной форме и без денег, так и выпустили из лекарни. Сам не рад…
— Воно что… — кивнул городовой, вернув мне документы и искоса поглядев на дворника.
— А я-то откуда знаю, что и как? — начал оправдываться тот. — У меня приказ: проверять всё подозрительное!
— Извините, ваш бродь! — обернулся ко мне городовой, но было поздно.
Я уже попёр вперёд, как броневик:
— Да я и сам всё понимаю! Знаю, что подозрительно себя веду, но чего уж тут поделать!