Зато здесь мог помочь мальчик Федя, который быстро и по полочкам разложил то, что видел. Вздыбленный барс был почти официальным гербом Руси. Дело в том, что до нормальной геральдики в этом мире так и не дошли: перед лицом Тьмы и её отродьев как-то не повыпендриваешься. Поэтому, чтобы долго не думать, в герб Руси перекочевали стоящие на дыбах барсы со щитов дружинников.
И появление барса на двери означало, что за ней сидит лицо государственное, облечённое властью и серьёзными полномочиями. Абы кому барса на кабинет не повесят — это ж понимать надо!
Ну а солнышко было неофициальным символом дворянского сословия. Оно появлялось на круглых выпуклых щитах знатных ратников, со временем перекочевав на «гражданку». И появление этого символа на дверной ручке означало, что сидит тут человек непростой, родовитый — но не двусердый.
Даже у дворян не все члены рода обретали чёрные сердца. И тогда им была прямая дорога в царскую армию. Там их быстренько брали под крыло члены династии Рюриковичей — на что и намекал, видимо, пикирующий с дверной ручки сокол. По стилистике он, правда, сильно напоминал двуглавого орла, который здесь остался за Ромеями и династией Палеологов, уже в третий раз вернувшейся на цареградский престол.
Ну так братья по вере… Неудивительно, что Рюриковичи по здравому размышлению косили под более древний род Палеологов. Это в мире Андрея один из Рюриковичей себе Софью в жены заполучил. А тут о ней и не помнил никто: может и вообще не родилась.
В общем, по всему выходило, что за дверью сто шестого кабинета меня поджидает высокопоставленный чиновник, родовитый аристократ и верный союзник взявшей его под крыло династии русских царей.
Вот и пришлось мне думать, как к этому ужасу подступиться… Причём тут надо было самому мозгами ворочать, а не в Андреевой голове копаться.
Будучи рядовым солдатом-срочником, я бы и на пушечный выстрел к этому кабинету не был допущен. Не было во мне, пока я двусердым не стал, ничего такого, чтобы удостоиться приглашения.
А всё, чем могла помочь память Андрея — так это подсказать, что мне предстоят серьёзные «смотрины». Сейчас меня морально препарируют, проверят на верность и сообразительность…
А затем отправят подробную характеристику в Тёмный Приказ, где по результатам повторной проверки уже будет вынесен вердикт: стоит ли тратить на мальчика Федю ресурсы и время уважаемых людей.
Что я мог сказать себе в тот момент?
— Добро пожаловать в мир большой власти или ещё большего облома, Фёдор! Вот сейчас и узнаем, из какого теста слепилась твоя двойная личность, и каким ты будешь пирожком!
Чтобы не маячить посреди просторного коридора, я осторожно присел на стул для посетителей и стал ждать. Через минуту к кабинету промаршировала красивая девушка в военной форме и с моими, видимо, документами в руках. Постучавшись в дверь, она вошла и всего через двадцать секунд вышла. При этом в мою сторону она даже не глянула, будто меня здесь не существовало. Так и исчезла, равнодушно стуча каблучками в направлении приёмной.
Ещё через пять минут дверь открылась, и на пороге застыла серьёзная дама в годах, которые никак не удавалось прочитать. На неё легко ложился любой возраст от тридцати до пятидесяти. Просто женщина, просто функция, просто скала! Такой не нужны шоколадки и подарки. Такой лучше нести сразу чью-то голову… Можно даже свою… На блюде… На золотом блюде, само собой. Бижутерия тут не катит.
— Седов Фёдор Андреевич? — с профессиональным равнодушием уточнила она у меня.
А я встал и, самым вежливым образом кивнув, одновременно поклонился. И, понятное дело, продублировал всё это голосом:
— Точно так! Добрый день!
— Добрый день, ваше благородие! — одобрительно приподняв самый уголок брови, отозвалась женщина. — Проходите. Его сиятельство ждёт вас.
Сиятельство — значит, князь. Скорее всего, безземельный, но от этого не лучше. Если окажется молодым — оттопчется он по мне, как стадо слонов, мстя за собственную обычность и моё раннее двусердие. А если в годах — здесь уже возможны варианты.
С замиранием сердца я вошёл внутрь, в небольшую приёмную, где трудилась доверенная дама, как тут называли секретарей. И остановился, ожидая приглашения в следующую дверь. А дама прошествовала мимо, обдав меня лоском холодной идеальности, и, постучав в следующую дверь, дождалась возможности заговорить.
— Седов Фёдор Андреевич, отрок, — сообщила она обладателю кабинета, а я замер, как кролик, боясь пропустить ответ.