— Такие ещё делают? — удивилась Мария Михайловна, отвлёкшись от телефона.
Тоже, видимо, начала подозревать, что ехать мы будем долго и печально.
— Конечно, нет! — усмехнулся Иванов. — Но я к своей «ласточке» привык, хоть она и коптит воздух.
Кивнув нам, чтобы залезали внутрь, он уселся на место водителя и запустил двигатель. Тот чихнул, где-то под капотом заструилась тенька, намекая на использование каких-то артефактов или заклятий, а мотор завёлся и заворчал.
Не так говорят электромоторы: они лишь тихо гудят, скрывая свою мощь. Не так разговаривают моторы бензиновые: они любят рычать, рассказывая о своей силе.
Так, как урчал довольный монстр под капотом машины Иванова, говорят паровозы, которые уверены в своём безграничном могуществе.
— Она паровая? — не поверил я, пристраиваясь рядом с Марией Михайловной.
Почему-то садиться в такой машине на переднее сиденье показалось мне кощунством.
— Ну, от той машины, которую я когда-то купил, в ней мало что осталось… — признался Иван Иванович, с нежностью погладив руль. — Но принцип действия не изменился: работает она на пару.
— Даже без теньки? — не поверила Мария Михайловна.
— Колдовство нужно только для запуска двигателя. Чтобы не пришлось десять минуть ждать разогрева котла, — Иванов снова усмехнулся и, переключив рычаг передачи, надавил на газ.
Чухнув, автомобиль резво покатил к выезду с территории усадьбы.
— Ну и да, на изменённых тенькой угольных брикетах моя «ласточка» бегает резвее. Но может и на простом древесном угле.
Иван Иванович потянулся к бардачку и, вытащив синюю артефактную мигалку, пристроил её на крышу. Звук сирены огласил окрестности, смешавшись с тревожным сигналом, который не замолкал ни на минуту, а автомобиль опричника вырулил на улицу…
И вот тогда я понял, что какой бы древней ни выглядела эта музейная редкость, впечатление было ошибочным.
Чухая, как разгоняющийся паровоз, машина резко прянула вперёд. И за считанные секунды взяла разбег до скоростей, которые в этом мире мне ещё видеть не доводилось. Да, у Андрея сто пятьдесят километров в час никого бы не удивили… Но и там такие скорости выдавали разве что на трассе, а не на узких улочках города.
Мне стало страшно… Марии Михайловне тоже, и она вцепилась мне в руку, глядя вперёд круглыми глазами.
А Иванов, похоже, вообще не парился, обгоняя спешащие мимо машины городовых, как стоячие.
Лишь один момент заставил его напрячься, и то слегка, в то время как я рисковал чистотой штанов. На одном из поворотов, чуть сбросив скорость, а потом вновь разгоняясь, мы вылетели к перекрёстку…
…Который как раз пересекала военная колонна.
И остановиться уже не вышло бы: не бывает в мире таких тормозов.
Но Иван Иванович, оторвав одну руку от руля, сформировал в ней что-то, из-за чего в теневом зрении стал похож на сплошной клубок из жгутиков. Видимо, это было действительно очень сложное плетение.
А затем опричник лёгким движением кинул его вперёд.
Заклятие ударило в землю рядом с проезжающим броневиком, с которого на нас с ужасом смотрели несколько воинов. Видимо, они тоже вот-вот ждали удара.
Но его не последовало. Хотя Мария Михайловна успела обречённо пискнуть и закрыть глаза, а я просто покрепче обнял её за плечи и распрощался с жизнью.
Пространство перед машиной исказилось, будто кто-то крутанул ладонью по картине с невысохшей краской, и машина Иванова влетела в эту странную воронку…
На полном ходу выскочив с другой стороны от военной колонны.
И продолжила свой экстремальный заезд.
— А это что такое? — возмутился Иван Иванович, быстро стрельнув рукой в темноту рядом с передним пассажирским сиденьем, пока мы с Малой приходили в себя.
Когда его рука вернулась, то за шкирку она держала моего кота, который хоть и пытался когтями дотянуться до подлой человеческой конечности, но никак не мог.
Зато шипел, как десяток разъярённых змей. И вообще искренне радовал меня тем, что не собирался теряться во время эвакуации.
— Ишь ты, какой зверь! — восхитился Иван Иванович. — Ты что здесь забыл?
— Это он ко мне, наверно, — признался я. — Почувствовал мой страх, когда в броневик летели. Решил, видимо, что помощь нужна.
— А! Так это ваш! — Иванов, казалось, даже не удивился, а просто вернул кота обратно в темноту. — Тогда свободен.
— Мя! — буркнула на него темнота.
— Ну-ну… — усмехнулся Иван Иванович, сбрасывая скорость, чтобы вписаться в очередной поворот. — Теперь понятно, как вы с тёмной без потерь разобрались… Фёдор Андреевич, вам, кстати, на него разрешение понадобится.