— Сделаю, — кивнул урядник.
— Начинаем… — Константин присел и, коснувшись пола рукой, прикрыл глаза.
В теневом зрении я видел, что он формирует какое-то сложное плетение, используя почти все свои жгутики. А, перейдя на обычное, краем глаза снова заметил шевеление во тьме. Резко подняв голову, я направил туда фонарик, зажатый в зубах…
Тёмное сердце радостно пропустило удар, повстречав собрата.
Тёмный не ждал нас у гнезда.
Он готовился к атаке.
Не знаю уж, как эта тварь оказалась за пределами убежища во время штурма, но вернуться обратно она не успела. И нет, это точно не была куколка.
Перед нами стоял именно тёмный. Я почему-то сразу это понял. От него даже ощущения были другие…
Если к куколке моё чёрное сердце испытывало что-то вроде симпатии, то к тёмному тянулось, как к родной сестре.
Сестре…
Да, тёмным оказалась женщина, а не мужчина. Вполне себе миловидная, лет тридцати. И если бы не перемещалась по потолку, разглядывая нас антрацитово-чёрными глазами без зрачков, то, наверно, я бы и не поверил, что с этой девушкой что-то не в порядке… И от ощущений мог запросто отмахнуться. Как обычно и делают те, кому осталось жить всего пару минут.
Ну бежит к нам кто-то из прислуги особняка, и ладно. От опасности спасается, может? Или сдаться решила, чтобы случайно не пристрелили… Всякое бывает!
Но ведь не по потолку же, да?
На все эти размышления ушло не больше доли секунды. Очень драгоценной в нашей ситуации доли секунды. И если бы тёмная не замерла в тот момент, когда наткнулась на мой взгляд — наверно, тут бы нам и настала крышка.
Уже давя на спусковой крючок, я мычанием — зубы всё ещё были заняты фонариком — попытался предупредить остальных. И Мария Михайловна даже успела сказать что-то вроде: «Федь, не сейчас»…
А затем первая пуля ударила в щит, которым прикрывалась тёмная, и нас ощутимо толкнуло волной микровзрыва.
Если говорить совсем уж откровенно, я понимал всю бесполезность стрельбы. Первое попадание из «пушка» даже не замедлило бодро ползущую по потолку женщину. Она как неслась вперёд на всех четырёх конечностях, к тому же, формируя в руках какое-то плетение, так и продолжила.
И всё-таки это был куда лучший сигнал тревоги, чем неразборчивое мычание, которое я издавал с зажатым в зубах фонариком.
Время для атаки тёмная дрянь выбрала идеально… Костя, единственный серьёзный колдун в группе, был занят сложным плетением, да и щиты ради этого плетения снял. Мария Михайловна просто не обладала необходимыми боевыми навыками. Ну а щиты остальных двусердых не могли остановить полноценную тёмную.
Хотя и Миша, и Бублик, и Турок, и даже Виктор Леонидыч успели поставить защиту сразу после моего второго выстрела.
Но даже с моей дилетантской точки зрения вышло у них так себе… Несколько щитов размером с ресторанный поднос не могли защитить от серьёзного удара.
Зато прикрывали от разрывов артефактных пуль. Так что я продолжал стрелять, не боясь задеть своих.
Время замедлилось… Каждая пуля попадала в тёмную. С такого расстояния и на таких скоростях промахнуться было невозможно. А ещё сейчас я отчётливо видел: то, что я принимал за взрывы, было микроскопическими шаровыми молниями, которые били разрядами во вражеский щит.
К сожалению, он хоть и прогибался под ударами, но вполне уверенно их держал. Её защита явно не сдалась бы даже восьми артефактным пулям. Да, пару раз я сбил тёмную с атаки, но это было лучшим, чего удалось добиться.
А значит, жить мне оставалось совсем недолго. Две оставшиеся в барабане пули, или чуть больше секунды.
Едва отвлёкшийся от плетения Костя не успевал поставить щит перед отрядом. Мария Михайловна держала защиту вокруг себя и поспешно плела новое заклинание, но тоже не успевала…
Против тёмной сыграло то, что она сама использовала против нас.
Бросив все силы на защиту впереди, эта ползучая дрянь оставила тылы беззащитными. В принципе, рассчитала-то всё верно: кто к ней с потолка дотянется… Но это не касалось чёрной, как дырка в пространстве, кляксы.
Той самой, что вдруг выскользнула из темноты и плюхнулась женщине на спину.
Те доли секунды, что оставались до того, как тёмная дрянь меня убьёт, кот использовал на полную катушку. Ну то есть, продолжал падать, не споря с гравитацией, а заодно выставив острейшие когти. И эти когти рвали тёмную плоть. А ведь тело у ползучей барышни оставалось человеческим…
Боль, которую сейчас ощущала тёмная, мог, без лишней скромности, представить только я. Когда кот один разок оттолкнулся от моей спины — царапины заживали ого-го как долго. Собственно, они до сих пор не зажили, а к лекарю я не обращался, чтобы не подставляться под лишние вопросы.