Пока Мария Михайловна говорила, я открыл папочку и бегло пролистал документы. Вырезки из газет, копии распоряжений, выписка из Боярской Книги с перечислением всех родов…
Надо сказать, ректор Васильков имел немалый вес в Русском царстве. Во всяком случае, про меня и мой род он нарыл куда больше, чем в моей ситуации можно было рассчитывать.
— … А вот потом, в девяностые, твой род погрызся ещё с тремя боярскими родами. И в ходе столкновения пострадали многие обычные. А из взрослых двусердых выжил только брат твоего деда. Царь пришёл в ярость. Последнего двусердого в твоём роду казнили через неделю. Следом, по указу царя, Седовы лишились титула, а всё их имущество сказнили.
Слова «конфисковали» в этом мире не было. Точнее, оно было, но лишь прямой калькой из латыни. Я когда это понял, ещё долго не мог отделаться от мыслей о том, что обычные люди могут что-то спереть или стырить, а государство — сказнит. Дурацкое, в общем, слово-то, неправильное…
— Дашков с царём из-за вас крупно поссорились… Однако подробностей даже Рюриковичи не знают, — продолжила Малая. — Видимо, сиятельному князю ваш род был зачем-то очень нужен, раз он не побоялся с царём разругаться. Ну и… Сдаётся мне, что и ты князю можешь пригодиться, как наследник Седовых.
— Ну… Думаю, это не самое страшное, что могло бы случиться! — подняв бровь, заметил я.
— Зря так думаешь… — нахмурилась Малая. — Игры между царём и сиятельным князем — это игры опасные. И в них много участников, которые не прочь смахнуть с доски чужие фигуры. А ты пока что именно фигура, Федя, и ещё долго, к сожалению, ею будешь…
Пробежавшись взглядом по бумагам, я несколько секунд помолчал. А потом всё-таки ответил:
— Судя по увиденному, я изначально был обречён стать фигурой в этой игре. Стал двусердым — всё, фигура. Так что… Не вижу причин сильно переживать. Хотя, конечно, поберечься надо…
— На этот и следующий год тебя прикрывает Верстов, — Малая поморщилась, как от головной боли: видимо, не очень хотела часто дёргать ректора. — Но как только ты выпустишься… Вот тогда на тебя насядут уже всерьёз. Знаю, ты это слышал про Тёмный Приказ, но теперь, как видишь, ставки поднимаются… Конечно, ты мог бы уйти под крыло сильного рода, но Дашков запретил родам делать тебе предложения. Я пробила по знакомым и могу точно сказать: никто тебе службу не предложит. А это всё дурно пахнет, Федя…
— Два года у меня ещё есть, — я пожал плечами. — Придумаю что-нибудь.
— И что? — вздохнула Малая.
— Можно скрыться после учёбы… Серые земли, другие княжества…
— Никуда ты, Федь, не скроешься в других княжествах! — хлопнула ладошкой по столу Мария Михайловна. — Ты в Боярской Книге, а значит, всегда на виду. Куда бы ни приехал… Серые земли? Да, там можно, конечно… Но там и помереть можно на раз-два. Считай, самоубиваться поедешь…
— Можно же и не одному ехать! — возразил я.
— Дружинники денег стоят. Ты уже обзавёлся миллионами рублей? — скрестила руки на груди Малая.
— У меня есть два года! — напомнил я.
— Кстати, о деньгах… — Малая снова поворошила бумаги на столе. — Приглашение от Волковых на субботний ужин. Обязательно сходи. Со Становыми, по словам Кости, ты уже говорил…
— Лучше не напоминайте! — непроизвольно дёрнув щекой, попросил я.
— Ладно, не буду… — оценив выражение моего лица, согласилась Мария Михайловна. — Но ты учти: с Волковыми должно быть получше. Хотя бы потому, что они додумались через меня приглашение прислать. Уже вижу проблески разума в поведении!..
— А что с судом-то? — вспомнил я основную причину вызова.
— А на этот счёт можешь не волноваться, — успокоила меня Малая. — Приглашение на торжество от Дашкова и есть причина срочного заседания. Нельзя же приглашать на торжество аристократа, который проходит по делу о нарушении царского указа… А значит, тебя решили избавить от обвинений ещё до твоего ответа на приглашение. Я уже вызвала Пьера, он будет скоро. Всё обсудим, а потом вместе поедем на суд. Надеюсь, тут не как в Покровске будет… И ещё!..
— Да? — уточнил я, снова отрываясь от папочки с информацией о моём роде.
— Федя, у тебя кафтан хороший есть? — продолжила Малая.