Конверт с меткой Денежного Дома:
— Да, Фёдор, а это уже денежная награда… — подтвердила мои догадки Волкова. — Мы смогли собрать сто сорок три тысячи рублей. Больше вывести не могли. Но — удивительным образом! — внутри сейчас лежат триста тысяч. Как вы понимаете, вам благодарен не только наш род, но и тот, кто дарит нам своё покровительство. Поэтому награда двойная.
— Благодарю! — я принял и конверт, и документ на особняк.
— И не будет лишним напомнить, что всё это мелочи, на самом деле… — вздохнула Волкова. — Так что давайте условимся: я буду должна вам одну услугу. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?
Я понимал. А ещё понимал, что услуга в исполнении Волковой может оказаться дороже всего, что мне вручили минуту назад.
— Понимаю, и благодарен за это! — я вновь склонил голову, демонстрируя уважение.
Не то чтобы я был любителем шею гнуть… Но в отношении Анастасии Волковой это было отнюдь не чересчур. Вот уж кто умел благодарить!..
— Я была рада с вами познакомиться, Фёдор… — Волкова хитро прищурилась. — Боялась разочароваться, но, напротив, оказалась приятно удивлена. Пока рождаются такие люди, как вы, нам, русским боярам, нечего бояться. И я надеюсь снова увидеться с вами на Рождественском торжестве. Вас же, думаю, не забыли пригласить?
— Мы увидимся. Я обязательно там буду, — подтвердил я.
— Прекрасно… Тогда приглашаю вас вновь спуститься в гостиную! Думаю, нам стоит продолжить этот замечательный вечер!
К слову, продолжение вечера надолго не затянулось. Мы с Волковой допили свой арбун, отдавая должное закускам от её повара, а Таня с отцом предпочли чай со сладостями. Десерт мне тоже предлагали, но я решил не ждать, когда хозяева намекнут на то, что спать пора, и спустя час вежливо откланялся.
Таня на выходные в общежитие не возвращалась, поэтому обратно я снова ехал на машине Волковых, но уже в гордом одиночестве. И даже без охраны.
Впрочем, герб на двери с воющим на луну волком был лучшей защитой от любых угроз. Если это, конечно, не психованный убийца с огромным тесаком и рунами по всему телу.
Зато было время поразмыслить. Да, у меня стало значительно больше денег. А вот количество проблем мне ещё предстояло сократить… Но и это с подарками Волковой-старшей было сделать гораздо проще.
Поэтому, выбравшись из машины, я первым делом набрал сестру.
— Привет, мой брат-колдун! — отозвалась сестра, которая, судя по шуму, была на улице. — Ты звонишь мне, потому что неудачно колданул и теперь не можешь выйти на улицу? Или просто соскучился?
— А! Ха! Ха! — изобразил я хохот. — Воображение у тебя отличное, тебе бы книжки писать, а вот юмор, извини, сегодня подкачал! Случилось что-то?
— Случился один препод настырный, который привязался ко мне на учёбе! — поделилась горестями студенческой жизни сестра. — Обещал завалить в конце полугодия, а потом нажаловался в деканат, что я ему грубила… Я не грубила! Но в деканат идти пришлось… Люди странные, Федь, ты знаешь, да?
— Ага, что-то такое замечал… — согласился я. — Слушай, мне тут жильё подогнали.
— Жильё? Подогнали? — София чуть не подавилась смехом. — Отличная шутка! Продолжай!
— Не поверишь, это не шутка, — признался я.
— Слушай, а познакомь меня с твоими друзьями! — попросила София. — Особенно с теми, которые жильё за красивые глаза подгоняют!
— Ну, положим, они не совсем друзья. И подогнали не за красивые глаза, — объяснил я. — А за тот случай с убийцей. Я заодно в тот вечер их дочку спас.
— О-о-о! — протянула София. — Ну тогда они продешевили! Хотя главное, что жениться не заставили, да? Если за спасение дочери предлагают не свадьбу, а жильё, то…
— Так! Молчим! — прервал я сестру. — Я понял, что цвет настроения у тебя чёрный, и юмор такой же! Но ты будешь сильно неправа, и потом тебе будет стыдно.
— Да, что-то я перегнула, прости! — согласилась София. — Так и чего звонишь? Похвастаться? Или на новоселье зовёшь?
— Хуже! — ответил я. — Это жильё, скорее, не для меня, а для вас.
— Ой… Подожди, как для нас? — удивилась София.
— Особняк в Стрелецком углу: там живут, в основном, родичи двусердых. Я, конечно, тоже бы там пожил, но, боюсь, в этом случае мы не уговорим маму на переезд! — я хмыкнул. — А звоню я тебе, сестра, ибо на твои хрупкие плечи ляжет непосильная тяжесть переговоров с родительницей.
Ещё секунду в трубке стояла тишина, а потом раздалось нервное пыхтение.
— Да я лучше в деканат ещё раз двадцать схожу!.. — наконец, подобрала слова София. — Давай ты сам с ней пообщаешься, а?..